Вернулась продавщица, нашедшая свои туфли, а ко мне вернулась способность говорить, потому что моей спине вдруг стало легко — мужик и охранник подняли Дегтярева и усадили его на тележку. Я встала на трясущиеся ноги.

— Можно занавесочку на время взять? — попросила Марина. — Мы ее вернем. Надо нижнюю часть мужа прикрыть, он в трусах.

— Неудобно везти Александра Михайловича полуголым, — добавила я.

Консультант молча кивнула. По выражению ее лица стало понятно, что девушка согласна на все, лишь бы мы покинули магазин.

— По центральной галерее прямо до лифта, там налево, — объяснил мужик. — Потом до конца — и прямо в травмпункт упретесь. Тележку у входа киньте, ее заберут. Ща еще брюки, в которых он пришел, в повозку суну — как-нибудь впихнется в них мужик.

— Вы с нами не пойдете? — спросила Марина.

— Нет, мое дело — телегу прикатить, и все.

Минут через пять мы с подругой вытолкнули повозку в галерею.

— Вперед, без остановок! — взялся руководить нами Дегтярев. — Почему стоим спим? Двигаемся быстро! Необходимо еще брюки купить и свитер с рубашками! И очень пить хочется! Очень!!!

— А мне в туалет надо, — пробормотала я.

Марина показала рукой налево:

— Вон там что-то типа кафе, Саш. Тебе водички принести?

— Да! — рявкнул наш раненый. — Газированной, фруктовой.

— Сейчас притащим, — пообещала я. — Только тебе придется одному тут постоять — с тележкой трудно лавировать между столиками… Какой ужасный плакат на стене висит! Посмотришь — и стошнит!

— Меньше болтовни, больше дел! — перебил меня Александр Михайлович. — Шагом марш! Раз, два! Хватит стоять и глазеть!

Марина схватила меня за руку и потащила вперед. На поиски уголка задумчивости ушло минут пять, потом мы купили полковнику сок.

— Надеюсь, Саша не дошел до точки кипения, — тихо рассмеялась подруга, когда мы поспешили к тележке. — Сейчас он увидит стакан и скажет: «Апельсиновый? Я хотел яблочный!» А вообще-то, надо пить простую воду. В соках полно сахара, калорийные они. Но сейчас не тот момент, чтобы с полковником пререкаться… Погоди!

Я остановилась:

— Что?

— Где они? — занервничала супруга Дегтярева.

— Кто?

— Тележка и Саша. Я хорошо помню, что мы припарковали их у этого плаката. Ты еще сказала, что он ужасен.

— Да, — кивнула я, глядя на фото головы мужчины, который запихивает в широко открытый рот нечто похожее на полено.

— Дегтярева украли, — прошептала Марина.

— Маловероятно. Он бы громко кричал и ругался.

— По голове тюкнули, — всхлипнула вторая половина полковника. — А в этом случае даже мой муж онемеет.

— Зачем им Александр Михайлович? — начала я спорить. — Кому мог понадобиться немолодой мужчина без штанов?.. Хотя могли польститься на тележку.

— Да, да, да, — кивнула Марина, бледнея на глазах. — Народ у нас жадный, вечно норовит утянуть то, что без присмотра оставлено.

— Может, он сам уехал? — продолжила я размышлять вслух.

— Каким образом? — прошептала Марина. — Сидя в тележке, это не проделать.

— Так он встал…

— У Александра Михайловича ноги болят, все щиколотки красные, и он без брюк. Его украли!

Я хотела еще раз возразить (ну кому мог понадобиться до жути ворчливый толстяк?), но промолчала.

— Он ведь где работал до пенсии? — шепотом продолжала Марина. — Кто-то из тех, кого Дегтярев поймал, недавно освободился, пошел в магазин, узнал полковника и решил отомстить.

У меня екнуло сердце. Ситуация, которую сейчас красочно описала лучшая подруга, невозможна, но вдруг? Когда вам кажется, что подобного не может быть, сразу задавайте себе вопрос: а вдруг?

— Надо опросить людей, — решила я, быстро подошла к паре пенсионеров, которая сидела за столиком, и улыбнулась: — Здравствуйте!

— Денег нет, все потратили, — быстро произнес дедушка.

— Да-да, — кивнула бабушка.

Я вынула из сумки удостоверение. Оно у нас очень красивое, красного цвета, с гербом.

— Полиция? — насторожился старик. — Ничего не нарушаем, сидим, едим, деньги заплатили!

— Разрешите задать вопрос? — продолжила я.

— Попробуйте, — кивнула бабушка.

— Вон там, у плаката, стояла тележка, — затараторила я. — В ней сидел мужчина. Не видели, куда он поехал?

— Инвалид? — уточнила старушка.

— Да, — быстро соврала я.

— Нет, — одновременно со мной ответила Марина и объяснила: — Он просто упал, ушибся, поэтому временно не может ходить.

— Такого точно не встречали, — пробурчал дедуля. — Тут женщина ходила, индейка в цветном платье.

— Индейка — птица, — перебила его жена. — А женщина — индийка!

— Индианка, — невесть зачем поправила я старушку.

— Оставьте нас в покое! — рассердилась пожилая дама. — Вы не имеете права нарушать заслуженный отдых пенсионэров!

— Где ордер на наш арест? — повысил голос дедуля. — Нету? До свидания!

Мы с Мариной вернулись к плакату. Подруга вдруг развернулась, в два прыжка опять очутилась около стариков и спросила:

— Женщина индейка как выглядела? Во что была одета?

Старичок отреагировал без агрессии:

— Ну… толстая, здоровенная, стрижка, как у мужика. Никакой элегантности. Шла, как солдат, огромными шагами.

— Платье у нее ужасное. Вернее, это сари, оно было обмотано вокруг тела, — подключилась к беседе жена. — Зеленое, однотонное, такое никому носить не советую… Беременная женщина, похоже — живот большой.

Мы с Мариной переглянулись и поняли, что думаем в одном направлении. Штора в примерочной, из которой выпал полковник, — как раз оттенка ряски на болоте. И Дегтярев не может похвастаться «кубиками» на торсе.

— Спасибо! — одновременно поблагодарили мы и вернулись к плакату.

Я принялась размышлять вслух:

— Александру Михайловичу стало лучше, он завернулся в штору и ушел.

— Куда? — задала вопрос дня Марина и прибавила: — Зачем?

У меня не было ответов.

И тут подруга всплеснула руками:

— Следовало сразу позвонить Дегтяреву!

— Точно! И почему мы забыли про телефон?..

— Дашенция, — зашептала Марина, — я его вижу! Вон он! Сидит за столиком и что-то ест! Посмотри туда!

Супруга Дегтярева показала рукой влево. Я повернула голову, прищурилась…

— Слева! — по-прежнему тихо продолжала подруга. — Вон! Толстый, в зеленом! Это он! На нем не платье, а занавеска!.. Проголодался Александр Михайлович, встал, задрапировался и утопал.

— У него ноги болят, — напомнила я, — вроде вывихнуты.

Наша кулинарка махнула рукой:

— И что? Ноги в пищеварении не участвуют.

— Ходить Дегтярев не способен.

— Помнишь, как он весной подцепил смертельно опасный недуг ринит, то есть по-простому насморк? — прищурилась Марина. — Голова у него раскалывалась от боли, температура поднялась невозможно высокая, аж тридцать семь!

Я тихо рассмеялась.

— А потом ты вынула из духовки баранью ногу, и «умирающий» резво примчался в столовую. Мигрень у него прошла, про лихорадку он забыл.

— Сейчас такая же фигня, — вздохнула супруга. — Упал Дегтярев, ушибся. Неприятно, конечно, но не смертельно. Мы пошли за водой для него, а он есть