Невысокий коренастый мужчина в коричневом костюме лежал на спине в луже крови и стеклянными глазами из-под надвинутой на лоб серой шляпы пялился в потолок. Пуля снесла ему полчелюсти. Голова была запрокинута назад, и виднелось отверстие в шее, куда через галстук и воротничок вошла вторая пуля. На одну руку он упал, а в другой сжимал здоровенную дубинку.

Я перевел взгляд на старика. На его лице застыла злобная идиотская улыбка.

– Болтать-то вы мастер, – сказал он. – Это я заметил – кому угодно голову заморочите. А что еще умеете? Только языком трепать?

Спорить было бесполезно. Я бросил на него сердитый взгляд и напомнил:

– Я ведь, кажется, просил меня не беспокоить, пока вы не захотите говорить начистоту.

– Просил, дружок, просил. – В голосе прозвучало какое-то дурацкое торжество. – Вы хотели начистоту? Пожалуйста. Мне нужен человек, который очистит наконец бесвиллские конюшни, выкурит крыс, больших и маленьких. Но учтите, такая работа по плечу только настоящему мужчине.

– Так бы сразу и говорили, – прорычал я. – Если у вас есть для меня хорошая работа и вы дадите хорошие деньги, я, может быть, и соглашусь. А все эти разговоры о конюшне и крысах для меня пустой звук.

– Ладно. Я хочу очистить Берсвилл от жуликов и проходимцев. Это для вас не пустой звук?

– Еще сегодня утром вы этого не хотели, – сказал я. – Передумали?

Последовало длинное невразумительное объяснение, которое перемежалось руганью и криком. Сводилось оно к тому, что Берсвилл он строил собственными руками, можно сказать, по кирпичику, и либо город обретет тот вид, в каком он пребывал когда-то, либо его не будет вообще. Никто не смеет угрожать Элихью Уилсону в его собственном городе. Он их оставил в покое, но если они будут учить его жить, он им покажет, кто есть кто. Закончил он свою речь, ткнув пальцем в убитого и хвастливо заявив:

– Пусть знают, что старик еще кое на что способен.

Я пожалел, что был нетрезв. Его фокусы озадачили меня, я никак не мог взять в толк, что за ними скрывается.

– Дружки подослали? – спросил я, кивнув на убитого.

– Они, не иначе, но разговор у нас был коротким, – сказал старик, поглаживая лежавший на одеяле пистолет.

– Расскажите, как все произошло.

– Да рассказывать особенно нечего. Слышу, дверь в спальню открывается, зажигаю свет, вижу – стоит. Я выстрелил – и все дела.

– Когда это было?

– Около часа.

– И с тех пор он тут лежит?

– С тех пор и лежит. – Старик злобно засмеялся и опять начал ерничать: – Что, покойников никогда не видели? Или боитесь, воскреснет?

И тут я засмеялся. Мне вдруг стало ясно: старикан сильно струхнул – поэтому и дурачился. Поэтому и хвастался, и угрожал, и не давал вынести тело. Хотел, чтобы мертвец лежал на виду – труп отгонял страх, был наглядным свидетельством того, что старый Элихью еще может за себя постоять. Теперь я все понял.

– Вы действительно хотите очистить город?

– Сказал, хочу, значит, хочу.

– Учтите, у меня должны быть развязаны руки, никому никаких поблажек, во всем идти мне навстречу. Деньги вперед – десять тысяч.

– Десять тысяч! С какой стати я буду платить такую громадную сумму человеку, которого знать не знаю? Который только и умеет, что языком трепать?

– Не валяйте дурака. Я представляю «Континентал». Вы же это агентство знаете.

– Да, и они меня знают. И им должно быть известно, на что я способен.

– Вопрос стоит иначе. Люди, которых вы хотите отправить за решетку, еще вчера были вашими дружками. Быть может, через неделю вы опять с ними снюхаетесь. На это мне наплевать. Но стараюсь я не ради вас. Я не для того рискую, чтобы помочь вам приструнить их, а потом убраться восвояси. Если хотите, чтобы дело выгорело, придется раскошелиться. Лишнее я не потрачу. Но учтите: либо я доведу дело до конца, либо вообще за него не возьмусь. И это мое последнее слово.

– И мое тоже, черт вас побери! – взревел он.

Окликнул он меня, когда я уже спускался по лестнице.

– Я старик, – пробурчал он. – Будь я на десять лет моложе… – Он глянул на меня и скрипнул зубами. – Так и быть, выдам вам этот чек, пропади он пропадом.

– И полномочия распоряжаться им по своему усмотрению?

– Да.

– Хорошо. Сейчас все и оформим. Где ваш секретарь?

Уилсон нажал на кнопку, и словно из-под земли перед нами вырос его молчаливый секретарь. Где он все это время отсиживался – неизвестно.

– Мистер Уилсон хочет выписать чек на десять тысяч долларов детективному агентству «Континентал», а также отправить в Сан-Франциско письмо, санкционирующее расследование преступлений и политической коррупции в Берсвилле. В письме следует оговорить, что агентство имеет право вести расследование так, как оно сочтет нужным, – заявил я.

Секретарь вопросительно посмотрел на старика, но тот, насупившись, кивнул белой круглой головой.

– Но сначала вызовите полицию, – крикнул я вдогонку скользнувшему в двери секретарю. – Пусть приедут и заберут труп грабителя. И врачу мистера Уилсона тоже позвоните.

На это старик тут же заявил, что нечего вызывать сюда этих проклятых докторов.

– Он сделает вам укол, и вы будете спать, – пообещал я ему и, переступив через покойника и подойдя к постели, забрал пистолет. – На ночь я останусь здесь, а завтра мы с вами вволю наговоримся о Бесвилле.

Старик явно устал. Когда он стал поносить меня за то, что я себе слишком много позволяю, его истошные вопли лишь сотрясали воздух.

Тем временем я снял с убитого шляпу, чтобы разглядеть лицо, однако оно мне ничего не сказало, и шляпу пришлось вернуть владельцу.

Когда я распрямился, старик, немного поостыв, спросил:

– Как там с убийцей Дональда? Дело идет?

– Идет. Еще день-другой, и все выяснится.

– Кто же убийца?

Но тут с чеком и письмом вошел секретарь, и я, не ответив на вопрос, протянул и то и другое старику на подпись. Он дважды коряво расписался, и не успел я спрятать бумаги в карман, как приехала полиция.

Первым вошел в комнату сам шеф полиции, толстяк Нунен. Он дружелюбно кивнул Уилсону, пожал руку мне и уставился блестящими зелеными глазками на убитого.

– Так-так, – сказал он. – Чистая работа, ничего не скажешь. Якима Коротыш. Ну и дубина у него! – С этими словами он выбил носком ботинка дубинку из руки убитого. – Такой и линкор потопить можно. Ты его шлепнул? – осведомился он у меня.

– Мистер Уилсон.

– Неплохо, очень неплохо, – похвалил он старика. – Вы очень многим время и силы сэкономили. Мне в том числе.