В это время бортпроводница начала приветствие.

— Да, слышу, — недовольно заметила Сучкова. — Когда ты возвращаешься?

— Рано утром в понедельник, но до обеда, минимум, я буду занят, у меня экзамены в школе. После обеда, если всё будет хорошо и ничего не случится, мы можем пересечься и поговорить.

— Не пересечься, а встретиться. И не поговорить, а ответить на мои вопросы.

— Хорошо, Жанна Константиновна, — хмыкнул я. — Встретимся, чтобы ответить на ваши вопросы.

Я представила её в этот момент в сапогах на высоком каблуке и в кожаном комбинезоне и с хлыстом в руках.

— В таком случае я тебе позвоню утром, — щёлкнула она плёткой.

— Нет, это неудобно, потому что у нас будет в школе экзамен, я же вам сказал. Поэтому дозвониться мне, скорее всего, не получится. Давайте лучше я вам позвоню, когда освобожусь.

Она помолчала.

— Хорошо, во сколько?

— Ну, не раньше двенадцати. Я не знаю, во сколько эта экзекуция закончится.

— Буду ждать звонка. Если ты не позвонишь…

— Я позвоню, Жанна Константиновна. Не беспокойтесь. Всё это время я постоянно думал о вас, поэтому позвоню. На этот номер, да, с которого вы звоните?

— Да, — отрезала она и отрубилась.

* * *

Во Внуково я прилетел в половине восьмого вечера. Вышел с рюкзаком, купленным вместе с новыми шмотками и большой пустой сумкой, и увидел толпу встречающих. Скользнул взглядом по листам с распечатанными именами и нашёл свою. Сергей Краснов. Парень в кожанке и джинсах, с короткой стрижкой, равнодушно смотрел на выходящих пассажиров и жевал жвачку.

— Это я, — сказал я, подойдя к нему.

— Ой, Сергей, и я вас жду, — тут же воскликнул пожилой мужчина в старомодном берете, стоявший рядом. — Мы договорились по поводу укулеле. Вы помните?

— Да, конечно, я помню. Собирался вам звонить сейчас.

— Нет, нет, я уже здесь. Вот инструмент. Тут, конечно, шумно… Вы будете проверять звучание?

— Что вы, какой из меня музыкант, — улыбнулся я. — Это подарок. Я сам не играю.

— Ах, подарок, — будто бы расстроился он. — Ну что же, значит, кому-то очень сильно повезёт. Подарок просто замечательный. Инструмент в идеальном состоянии. И это вы видите сами. Девятнадцатый век, сохранность полная. Рабочий инструмент после реставрации. Но реставрация щадящая, никаких замен, никакого новодела. Только струны так что вот, посмотрите.

Он достал из футляра маленькую миниатюрную гитарку и протянул мне. Я взял её в руки. Действительно, выглядела она замечательно.

— Да, всё прекрасно. Как договаривались.

Я расплатился, попрощался, положил футляр в сумку и пошёл за водителем. Погода оказалась абсолютно такой же, как у нас — серо, пасмурно, с холодным ветром.

— Далеко нам ехать? — спросил я.

— Прилично. В Шереметьево. Сейчас на МКАДе пробки, так что точно больше часа.

— Ого. А мы что, дальше летим куда-то?

— А этого я не знаю, — пожал он плечами. — Моё дело довезти. Располагайтесь на заднем сиденье, как удобно. Скрипочку давайте в багажник, аккуратно положу. И сумочку, и рюкзак тоже.

Я устроился сзади. Посмотрел на часы и проверил телефон. От мамы ничего не пришло. Времени было уже много, учитывая разницу в четыре часа, но я решил позвонить. Её телефон оказался выключенным. Я написал ей сообщение и попросил перезвонить, когда сможет.

Москву посмотреть толком не удалось, но и то, что видел по дороге, производило впечатление. Терминалы, огромные коробки торговых центров, склады, безумные массивы офисов, бесконечный поток машин. Поток был плотным и нескончаемым.

Масштаб перемен здесь считывался яснее, чем в нашем областном центре. Перемен, мы ждём перемен… Вот и дождались. Не знаю только, этого мы хотели или чего-то другого…

* * *

— Ну наконец то, — воскликнула Ангелина и сердито нахмурилась. — Давай, заходи.

Я прошёл досмотр и, когда подошёл к бизнес-лаунджу, название которого она мне прислала, позвонил и дождался, пока она выйдет, чтобы провести меня внутрь. Она оглядела мою поклажу и снова нахмурилась.

— А что сумка такая большая?

— Решил у тебя остаться, — улыбнулся я. — На постоянное место жительство. Ты рада?

— А школа?

— А что школа? На кой она нужна? Школу решил не заканчивать.

Глаза её сузились и превратились в два маленьких лазера. Надо сказать, что первое впечатление от встречи с этой девушкой было совсем не таким, как второе.

— Ангелина, я пошутил, — усмехнулся я. — Это мои вещи, взятые из расчёта на три дня. Путешествую как звезда.

По совету Ани я прихватил ещё одну сумку, чтобы не показывать футляр от укулеле и не портить сюрприз.

— Ладно, шутник, — серьёзно кивнула она и воскликнула громко. — Ребята, это мой друг Серёжа!

Ребята обернулись на голос и мне хватило беглого взгляда, чтобы понять, что они мне не понравятся. Они были ещё более золотыми, чем наши Назаровские сыночки и доченьки. Вели себя развязно, пили коньяк, хохотали.

— Серёжа, иди к нам, Серёжа! — закричали они.

— Что у тебя там? — спросил парень лет тридцати со смутно знакомым лицом и уставился на мою сумку. — Со своей закусью приехал?

Он повернулся к Ангелине.

— Откуда он?

— Из Верхотомска.

— Так там у него грибочки, груздочки, огурчики, помидорчики?

— Конечно, для вашего музея привёз, — улыбнулся я.

— Какого музея? — удивился он.

— Ну как, это ж вы «Поле чудес ведёте»? Лицо больно знакомое.

Все заржали.

— Можете буквы не открывать, я все слова влёт угадываю.

— Молодец, — хмуро кивнул он и отойдя в сторонку, плюхнулся на кожаный диван, а я отвернулся и снова позвонил маме.

От неё по-прежнему ничего не было. Я посмотрел на часы. Собственно, оно и понятно. Времени там было около часа ночи, наверняка она уже спала. Тем не менее, я все-таки набрал ее номер, потому что моя беспокойная мышка вдруг зашевелилась. Телефон оказался недоступным. Блин. Если не будет никаких сообщений завтра утром, придется звонить напрямую Назарову.

Я вернулся к остальным. На меня никто больше не обращал внимания. Ангелина вовсю флиртовала с парнем со знакомым лицом. Они обсуждали какого-то дона Дельфино и оживлённо уверяли друг друга, что Дельфино на вечеринке зажжёт так, что мало никому не покажется.

— Ангелина, а какой у нас план-то? —