— Смотри-ка, — сказал я, кивнув. — Это же Михалыч.

— Ну точно, — подтвердил Шульгин. — Куда это он так спешит?

— Когда человек спешит, он обычно руки из карманов вынимает, — пробормотал я. — Для баланса. А этот будто прячет что-то.

— Эй, Михалыч! — крикнул Шульгин.

Тот замер на секунду, обернулся. Увидел нас, моргнул — и рванул.

— Вот паразит, — сплюнул Шульгин. — По ходу, он лопатник тиснул.

Мы даже переглянуться не успели — одновременно сорвались с места.

Михалыч петлял между покупателями, лавировал между палатками, потом выскочил за территорию рынка. Пытался затеряться в переулках, чуть не попал под «Жигуль». Машина взвизгнула тормозами, водитель замахал кулаком, что-то заорал, но Михалыч только прибавил ходу.

Казалось, удача на его стороне, но не тут-то было. Переулок резко кончился тупиком — впереди мусорный бак, стены с облезшей штукатуркой, дальше некуда.

Будь он местным, знал бы, что сюда бежать нельзя.

Мы сбавили шаг, подошли уже спокойно.

— Ну ты и сайгак, — сказал Шульгин. — Вроде, немолодой, а бегаешь как угорелый. Куда спешим?

— О, мужики! — разулыбался Михалыч, все ещё не вынимая рук из карманов. — Привет! А вы что тут? Вы тоже это… прибарахлиться, да?

— Тоже, — кивнул я. — Только ты давай, показывай, что у тебя там за пазухой.

— Да ничего у меня нет, мужики! — замотал головой он.

— Руки вытаскивай.

— Да вы что, — пробормотал Михалыч, — я просто гулял.

— А что бежал-то? — спросил я с усмешкой, глядя прямо ему в глаза.

— Да я люблю бегать, — пролепетал Михалыч. — Я каждый день пробежки устраиваю.

Я залепил ему подзатыльник. Он вскрикнул, схватился за голову.

— За что? — взвыл он.

— За враньё, — резюмировал я. — Ведь сам понимаешь, что не прокатит, ну чего резину тянуть?

И в этот момент из-под куртки у него выпал кошелёк, причём явно женский — сиреневый, со стекляшками по бокам, тоже потёртый, как и сумка той покупательницы. Я поднял его, открыл — там были карточки, какие-то чеки, проездной билет, пачка налички.

— Так вот ты кто, — сказал я. — Уазик у тебя угнанный, ты сюда и приехал-то «на заработки», да? Придётся тебя местным сдать. Гастролёр хренов.

— Мужики, мля… не губите, — завыл Михалыч. — Я ж… мне на зону никак нельзя, у меня дети, жена… Четверо по лавкам.

— Ой, да не п*зди, — поморщился Шульгин. — Как зовут детей?

Михалыч хотел что-то сказать, тут же запнулся и замолчал, имён сходу не придумал — враньё сразу видно. Я окинул его взглядом с ног до головы, и он окончательно поник.

— Короче, — сказал я, — есть для тебя небольшая работёнка.

Я сунул ему тысячную купюру — всё из того же кошелька. Он потянул руку, но я убрал деньги обратно.

— Э, сначала работа, — сказал я.

— А чего делать? — оживился жулик.

— Так, слушай, — заговорил я, — мы ищем таксиста по прозвищу Барабаш. Толстяк, ездит на белом «Рено Логан», обычно стоит у центральных ворот рынка. Ты будешь караулить. Как только он появится — звонишь нам. За это платим вдвое больше.

— А аванс? — спросил Михалыч.

— Нет. Аванса нет. Сначала дело сделал — потом деньги.

— А этот что? Барабаш — бандит? — робко спросил он.

— Какая тебе разница, кто он?

— Я так-то своих не сдаю, — надулся Михалыч.

— Каких своих? — усмехнулся я. — Бандит тоже, нашёлся… С большой дороги. Не смеши. Он нам нужен как свидетель. Понял задачу?

— Да, начальник, — кивнул он, и в голосе послышалось смутное согласие.

— Вот так-то, — одобрительно проговорил я. — А сейчас идёшь и отдаёшь кошелек той тётке, говоришь, что ты его нашёл, на земле лежал. И смотри — мы за тобой наблюдаем. Не вздумай удрать.

— Так куда я побегу? — притворно возразил Михалыч. — Я ж теперь на вас работаю, на ментов. Эх, в жизни бы не поверил, если б мне сказали, что я буду на ментов работать, — вздохнул он тяжело.

— Короче, как Барабаша найдёшь — звонишь, — сказал я. — Телефон-то у тебя хоть есть?

— Конечно, — и он вытащил новенький смартфон, блестящий, сверкающий.

Шульгин прищурился.

— А у тебя разве не другой был, с треснутым экраном?

Я про себя подумал, что дела хорошо идут — взгляд оперский уже нарабатывается.

— Нет, нет, — засуетился Михалыч. — Этот и был.

— Горбатого могила исправит, — буркнул я.

— Изымем? — подал голос Шульгин.

Михалыч напрягся, но я махнул рукой:

— Хрен с ним, пусть для связи будет. Только смотри, если узнаем, что ещё воровать будешь — сдадим местным. И не посмотрим на твоих четверых детей.

— Да мужики, вы что! — растерянно вскрикнул он. — Это мой телефон, зуб даю! Вот пароль, — и на полном серьёзе вбил код, озвучивая его вслух. — Один, два, три, четыре.

Я махнул рукой и сказал:

— Лучше замолчи.

Мы проследили, чтобы он вернул кошелёк. Женщина тут же обняла его, плача и благодаря, и то и дело гладила по плечу. Михалыч растаял, улыбнулся неловко, что-то бормотал ей. Мы не стали наблюдать дальше, дел у нас было выше крыши.

Вызвали говорливого таксиста, которого, как оказалось, звали Жора, и поехали в местный отдел полиции — навести справки по Барабашу. Нужно было узнать адрес, имя, отчество и прочие установочные данные. Раз на рынке не нашли — попробуем выцепить по месту жительства.

Да и к тому же в секретариате надо было в командировочных удостоверениях сделать отметку о прибытии.

* * *

Жора быстро довёз нас к зданию с табличкой «ОМВД России по городу Камнегорску». Двухэтажное старое здание, ступени с потрескавшейся плиткой.

На крыльце столкнулись с Кругловым. Он был в костюме, видимо, из формы ещё не выветрился запах вчерашнего пожара. Подполковник выходил на парковку, увидел нас и совсем не обрадовался.

— О, вы опять здесь, — выдохнул он усталым голосом. — Не нашли вашего… ну, того самого?

— Нет, — сказал я. — Но нам нужно кое-кого пробить по