— Ну что тут? — спросил Раждайкин, когда вошёл следом за понятыми. — Нашли что-нибудь?

— Ищем.

— Ну, давайте, ищите лучше. Как жизнь, Сергей Краснов?

— Вашими молитвами, Альберт Маратович.

Он усмехнулся и бросил короткий взгляд на Соломку. Тот стоял бледный, как полотно, и на меня не смотрел. Шкаф уже отодвинули и там на пыльном полу ничего не оказалось.

— Да вот, нашли пока только три миниатюрные видеокамеры, — доложил один из оперов.

— Оба-на! — удивился Раждайкин. — Шпионишь, что ли, за кем?

— Да что вы, какой шпионаж? — пожал я плечами. — У себя-то дома? Это исключительно в целях безопасности. Вот захочет какой-нибудь негодяй влезть ко мне в квартиру и влезет. Пожелает что-нибудь забрать, а то и наоборот принести. Знаете, случаи разные бывают. И вот, камера-то всё запишет, а я потом передам данные в полицию.

— Это кто ж тебе принесёт-то? — усмехнулся опер, осматривающий всё в прихожей.

— Иного человека и не поймёшь — пожал я плечами. — Вроде пришёл воровать, а вместо этого оставил что-то своё. Подарок. Вор-альтруист. Такие дела, Альберт Маратович.

Раждайкин ещё раз посмотрел на Соломку. На этот раз долго и пристально. Потом окинул безразличным взглядом поле битвы, в которое превращалась квартира, покачал головой и молча вышел.

Кажется, игра переходила на новый уровень, в котором она становилась более открытой, когда обе стороны примерно понимают, у кого на руках какие козыри. Например, мы оба с Раждайкиным знали что теперь орудие убийства находится у меня. А он его потерял. Прощёлкал, как лох. Этюд с Соломкой оказался не самой лучшей идеей, значит он будет сейчас проявлять особую осторожность и внимание или попытается нанести ещё один удар. Стало быть, действовать нужно было как можно скорее и жёстче.

Когда обыск закончился соседка заявила, что стала свидетелем очередного акта полицейского произвола, когда в который уже раз перерывают весь дом, а найти ничего не могут, и что на таких нерадивых милиционеров надо писать жалобу. И этим она обязательно займётся.

Когда всё закончилось, Соломка выскользнул первым. Не глядя на меня опустив голову прошмыгнул, как тень, хорошо понимая что спалился по полной.

Когда все разошлись, я позвонил Насте.

— Настя? Ну ты как там?

— Нормально… — всё ещё испуганно ответила она.

— Приходи, я уже один дома, и у меня здесь очередной фестиваль. Праздник непослушания. Принеси мой рюкзак, пожалуйста. Только прошу тебя, открывай дверь очень тихо, чтобы не услышал твой сосед напротив. Как мышка, помнишь, да? И не топай. Скользи легко.

— Хорошо, — ответила она и через минуту была уже у меня.

— Куда уходишь? — спросил я, оглядывая её.

Она стояла в куртке и вязаной шапочке.

— Да мне надо было в галерею… — растеряно ответила она, глядя на разруху и бардак, которые снова царили у меня дома. — Но теперь, похоже, не пойду…

— Да ладно, ты что? Вот из-за этого? Я сам уберу. Иди, нельзя пропускать. Ты должна проявить себя в полной силе.

— Но я же не могу тебя бросить один на один с этим очередным завалом, Серёж, — шёпотом произнесла она отдавая мне рюкзак. — Во что ты встрял?

— Ну, я ж тебе говорил, Насть, в игры больших дядек. Спасибо тебе, что помогла. И извини, что пришлось втянуть в эти забавы. Но я тебе очень благодарен. И, пожалуйста, никому, ни о чём, ни полслова, ни полнамёка. Ты не трогала мои игрушки?

Она помотала головой.

— Скажи, если да, потому что тогда нужно будет их протереть.

— Нет, точно нет, я не прикасалась. Это то, что я думаю?

— Настюш, я не знаю, что ты думаешь. Давай не будем обсуждать то, что там есть, потому что это ни к чему. Хорошо?

Она начала расстёгивать куртку.

— Настя, я сейчас ухожу. Я буду очень рад и признателен, если ты мне поможешь, но давай сделаем это попозже. Я не хочу, чтобы ты одна тут впахивала, пока я буду заниматься другими делами.

Она согласилась.

— Давай, я тебя подвезу. Сделаю только короткий звонок.

Я набрал номер Жанны.

— Я перезвоню, — резко ответила она и отрубилась.

Ну, ладно. Мы вышли и сели в мою прекрасную тачку.

— Ты знаешь, — хмыкнула Настя, — «Мустанг» мне нравился больше…

— Это очень странно, — улыбнулся я, — потому что «Ларгус» по всем параметрам машина гораздо более прекрасная.

— Очень странный у тебя вкус, — покачала она головой и засмеялась.

ХХХ

Приехав в баню, я пошептался с Кукушей и объяснил ситуацию. Он выслушал внимательно и кивнул.

— Нужно взять кое-что, — сказал он. — Заедем в гараж.

— Только поедем на моей тачке. Твою палить не будем.

— Ну хорошо, лады, — согласился он. Может, и правильно.

Он уселся в мою ласточку, кое-как угнездился на сиденье и покачал головой. Но от комментариев воздержался. Мы подскочили к его гаражу, он вышел открыл маленькую дверку, запустил меня внутрь и задвинул изнутри засов. Включил свет.

Внутри было холодно, пахло пылью и подвалом.

— Мой рабочий кабинет, — сказал Кукуша. — Мастерская. Видишь, трещина пошла? Влага попадает, бляха, плесень появилась. Надо весной будет как-то выводить эту гадость.

Он показал на небольшую трещину на кирпичной стене, возникшую под потолком. Я огляделся. В гараже был идеальный порядок. В задней части имелся стеллаж во всю стену с коробками, фанерными ящиками и банками с соленьями.

— Это Лариса уже накрутила, — кивнул он на банки. — Когда успела, я прям сам не понял.

— Хозяйственная, это ж здорово, — улыбнулся я.

— Ну, типа… У меня тут небольшой склад, короче, и кое-какое оборудование хранится.

Кукуша подошёл к стеллажу и вскрыл одну коробку.

— Может пригодиться, если нужно будет вскрыть тачку, — объяснил он, доставая коробочку с проводами. — Я по этому делу не спец, но кое-что умею. Думаю, сообразим, что к чему. Чего там, Крузак ты сказал?

— Крузак.

Позвонила Жанна. Говорила опять отрывисто и украдкой, быстро продиктовала адрес и сразу отключилась.

Кукуша взял необходимые причиндалы, какие-то щупы, датчики, засунул всё в сумку, с какой ходят электрики, вышел, забросил её на задний диван в мою тачку и закрыл гараж.

— Погнали!

Через полчаса мы подъехали к дому Раждайкина, встали в стороночке, чтобы не отсвечивать и притаились. Дом был новый, не то чтобы элитный или как сейчас говорили премиум-класса, но очень солидный. Охраны не было но имелись подземная парковка и камеры. Камер было дофига.

— Ну что за времена, дядя Слава, — покачал я головой. — Даже нельзя дело нормально сделать.

— В смысле? — нахмурился он.

— Да камеры кругом. Шага не ступишь, чтоб тебя не