– Надеюсь, бесчестного не предложите. – Голос капитан-лейтенанта скрипел несмазанной ступицей телеги.

Волны неспешно подпихивали «резинки» к субмарине. Но этого никто не замечал.

– Сэр! Не до лирики. Либо сейчас же громогласно озвучиваете спецоперацию, что пытались прокрутить, либо берете грех на душу. Тридцать восемь человек экипажа, как ни крути.

– Они моряки. Люди военные и присягу давали, – тускло ответил капитан-лейтенант.

– Родину защищать они присягали. Вы, кстати, тоже, – оскалился Смоляк. – Где та Родина? Войны между нашими странами нет. Акция ваша – чистой воды терроризм. Еще и экипаж втянули в авантюру.

Турецкий офицер, опустив голову, молчал. Равнодушные волны облизывали прорезиненный корпус субмарины. Солнце торчало в зените, придавливая жарой. Даже обязательный на море ветерок пропал.

«Странно, – думал Смоляк, крепко держа мегафон. – Ноги мерзнут. Промочил, что ли?»

– Русский! Если сделаю, как предлагаете, это суд. Невыполнение приказа… Не тебе объяснять. – Капитан-лейтенант поднял голову.

– Да, суд. Но не смерть твоих моряков. Отвечаешь за них не только перед Богом. – Старший лейтенант говорил, словно приговор читал. – Их матерям, женам, детям что скажешь? Пулю себе загонишь в висок? Что изменится?

Турок тоскливо посмотрел в морскую даль:

– Честь сохраню.

– А твоя семья? Они как?

Капитан молчал. Молчали и его подводники.

– А суд? Суды разные бывают. Тем более… Как говорил один киношный персонаж: «Грядут перемены».

Капитан-лейтенант удивленно уставился на морпеха. Смоляк развел руками:

– Все течет, все меняется. Такова се ля ви.

– Хорошо! – Турок коротко вдохнул-выдохнул. – Поговорим. Будет вам интервью. А там… посмотрим. Убирай вертушку!

– Только не финти! Попробуешь нырнуть, получишь торпеду. Дистанция пистолетная, не промахнутся.

– И не собираюсь. Здесь и нырять-то негде. Лужа. Разве что в последний раз, – криво улыбнулся капитан. – Включай видеокамеру!

– Эх. Да вас с первой минуты с трех точек снимают.

– Значит, капкан готовили заранее… – Турок обескураженно помотал головой. – А наши?.. Дебилы самонадеянные…

«Галтель» игрушечной субмариной из кружка юных моделистов покачивался в слабой волне, зажатый бортами надувных лодок. Акустик присоединил толстый кабель, идущий от подводного беспилотника, к разъемам лэптопа.

– Товарищ капитан! Готово.

– Момент! Проверь пока запись. – Носорог вернулся к прерванному разговору с Чупа-Чупсом. – Давай так: сперва кино крутим, потом натуру покажем, ок?

– Яволь, герр капитан, – немного замялся Морозов. – Учти, натура та… Скажем так, в полуразобранном виде. Не для слабонервных.

– Гуд. – Еремеев хлопнул по плечу еще мокрого гидрокостюма разведчика. – Отработаем эпизод в хорошем темпе.

Он пересек ют и склонился над акустиком, колдовавшим с лэптопом:

– Ну как?

Моряк ошарашенно покрутил головой:

– М-да… Крутоватый замес. Может, не стоит?

– Чего так? – присел рядом на корточки капитан.

– Вид у этих троих… Малахольный. Крышу не снесет?

– С чего вдруг? Не дети, – удивленно посмотрел Носорог. – Спецподготовку на случай экстрима наверняка проходили.

– Ну-ну.

– Тащи свою бандуру в кают-компанию. Фильма черно-белая. Так? На солнце не видно толком.

– Без проблем. Пять сек.

– Ладушки. Мы пока мушкетеров туда определим.

Субмарина запустила дизели и, накручивая циркуляцию, пошла в открытое море.

– И нам домой пора. – Смоляк докурил вторую подряд сигарету. – Заводи керогаз.

– Товарищ старший лейтенант! Смотрите! – сержант Матошин кивнул в сторону уходящей подводной лодки. – Балласт приняли, ныряют.

Смоляк оглянулся. Субмарина уходила в глубину. Скрылась рубка с буквами S–359, втянулись в море штыри «трезубца», рассосались воронки, исчезли водовороты. Все. Будто ничего и не было.

– Попить есть? – Офицер опустился на скамейку, ощущая свинец в ногах. – Будто сто мешков сахара перетаскал!

– Доводилось? – Морпех выворачивал штурвал, направляя «резинку» к дрейфовавшему корвету. – Только во фляжке. Вода теплая.

– Давай какая есть. «Боржоми» вблизи не наблюдается. – Старший лейтенант, упаковав мегафон в прорезиненный мешок, прикрепил его к запасному спасжилету. Мало ли. – А сахар разгружали. В курсантах верная шабашка. Карманные деньги и вообще.

На мониторе одно изображение сменялось другим. Змеями извивались водоросли. Проплывали рыбы, шевеля плавниками. Краб клешнями трепал ремешок маски, что лежала на песчаном дне. Первое тело размытым пятном возникло на экране. Изображение медленно росло, становясь отчетливым. Акваланг замкнутого цикла в темной окраске. Из загубника пузырьки воздуха рвутся вверх. Голова в коконе гидрокостюма. Стекло застывших глаз и черная дыра перекошенного рта. Звука не было. Сюрреализм потустороннего мира. Второй аквалангист, близнец первого, лежал на дне лицом вниз. Камера плыла дальше, скрупулезно снимая перед собой. Третий висел в водной колыбели, не касаясь дна. Сорванная маска, шланг с загубником и вертикаль пузырьков.

Еремеев, стоя сбоку, краем глаза наблюдал за натовцами. Те сидели, вжавшись в спинку диванчика кают-компании. Британец с одеревеневшим лицом. Финн импульсивно дергал пальцами рук. Немец часто вдыхал-выдыхал, явно борясь с дурнотой.

Носорог поймал себя на мысли, что вокруг пропали звуки. Он даже встряхнул головой. Сквозь открытый иллюминатор проник перезвон звонков портовых кранов.

«Блин, как бы у самого шифер не унесло», – мелькнула мысль.

Немое кино все тянулось и тянулось. Первым не выдержал немец. Блевал с тяжким стоном, не замечая, что стукается головой о край стола. Лях, будто тряпичную куклу, выдернул его и выволок наружу.

Капитан оглядел оставшихся:

– Прониклись или еще будем смотреть?

Финн с британцем молчали.

– Не хватило. Гуд, – многозначительно усмехнулся Еремеев. – Продолжим наши игры. Оба на воздух!

Не замечая, что попадают руками в рвотные массы на столе, они встали и сомнамбулами поплелись из кают-компании.

У борта на брезенте лежали два тела. Хотя правильнее сказать, останки. От близких взрывов головы пловцов превратились в кашу из костей, кожи, волос. Две пары черных ласт, коробки аквалангов с глубокими вмятинами, разорванные шланги – все это аккуратно лежало рядом. Вся троица встала в метре от брезента. Зеленый лицом немец, финн с упавшими плечами и британец с физиономией покойника.

– Ваши выкормыши? – Носорог зло уставился на натовцев. – Ваши.

– Зачем? – начал Крайтон и закашлялся.

– Зачем? А ты, сволочь такая, думал, тут сафари? Антилопу гну через оптику пострелять? – ощерился Еремеев. – Вот она, смертушка, полюбуйся! Всех троих за борт покидаю. Муму сраные!

Капитан орал что-то еще, размахивая руками. Но троица… Немец, рухнув на колени, тяжко блевал. Финн, побелев лицом, рухнул в обморок. Британец зашатался и, как слепой, стал ловить руками невидимые стены. Не найдя опоры, упал лицом вниз.

Чупа-Чупс, подскочив, звонко влепил пощечину Носорогу:

– Успокойся, капитан, успокойся! На, воды выпей!

База ВКС. Хмеймим. Сирия. Июнь 2016-го

Дед привычно прогуливался по своему бывшему кабинету, явно о чем-то размышляя.

– Последние отчеты ваши, товарищи офицеры, прочел уже в самолете. В целом работа на твердую четверочку.