Тезка сухопутного ефрейтора оказался не так уж и прост:

– Это к командиру. Нам неведомо.

– Неведомо?! – усмехнулся разведчик. – Пошли, философ.

– Товарищ капитан, – старший мичман даже не стал дожидаться, когда Еремеев переступит порог, – акустик фиксирует движение подводных объектов.

– Классифицирует как? – Носорог вмиг оказался рядом с командиром «Грачонка».

– Аквалангисты. Девять пловцов. Идут на ластах. Скорость невысокая. Или стремятся не шуметь, или…

– Или груженые, – подхватил Еремеев. – Волокут что-то. Спрашивается, что?

– Ясный палец, взрывное устройство, – фыркнул вахтенный, но под взглядом старшего мичмана развивать мысль не стал.

– Где сейчас?

– Проходят линию мола.

– Ясненько. Попадут в гавань и разойдутся веером. Могут? – Носорог поцокал языком.

– Могут, – согласился старший мичман.

– Гоняйся за ними потом по всей акватории. Не вариант, – вздохнул капитан. – А посему пришло время «Ч». Атакуем. Связь с «Бойким»! Мухой!

ПДРК на полном ходу ворвался в гавань, выгнав нешуточную волну на бетон мола. Пролетев до центра, резко сбросил ход до малого и… Десятиствольный гранатомет только внешне выглядит не кучеряво. Фугасные гранаты сыпались как из рога изобилия. Вода заклокотала от подводных взрывов. Первая серия, вторая, третья…

– Хорош! – рявкнул Носорог на расчет, когда заряжающий откинул крышку четвертого ящика с РГ–55. Катер описал окружность, в центре которой расползалось пятно пены.

Вертолет висел метрах в двадцати над поверхностью. Винты, рубя воздух, образовали некое подобие воронки, вдавив воду в центре. Снизу раскрылись створки, и на серебристом тросе пополз цилиндр радиобуя.

– Товарищ подполковник! «Ка двадцать седьмой» докладывает: радиобуй приводнен. Лодка под ним. – Командир корвета вопросительно смотрел на Кайду.

– Пусть пошлют тройной сигнал. Услышат?

– Еще как! Вся подлодка зазвенит, как трансформатор.

– Выполнять!

Капитан рывком распахнул дверь кают-компании:

– Выходи, приехали! Станция конечная, поезд дальше не идет!

Вся троица сидела ссутулившись, белея лицами.

– На выход! Если ноги не слушаются, поможем. Встать! – рявкнул он. – Парни! Тащите лихоимцев на свет божий!

Одного в самом деле пришлось тащить. Лях, ухватив за ворот куртки, выволок финна. Ноги жителя Суоми, будто ходули, не желали гнуться в коленях. Немец очумело вертел головой, порывисто дыша, но двигался сам. Чупа-Чупс для ускорения коленом поддал в пятую точку. Помогло. Крайтон, держа выправку, вышел на палубу без помощи. Правда, прежнюю пластику бывалого мачо как корова языком… Да и пальцы отплясывали сарабанду.

– Рыбу ловите? – деревянно ухмыльнулся британец.

– Ага. Отрыбачились уже, блин, – ощерился Еремеев. – Счас улов станем собирать. Вон на баке парни снасти готовят.

Три черных штыря, словно трезубец Нептуна, проткнули водную поверхность и потянулись вверх. Раздвинув море, вначале появилась черная рубка, а следом – островок корпуса. Струйки воды, сбегая вниз, омывали лоснящуюся на солнце субмарину.

– Дизель-электрическая. Тип «Гюр». – Командир «Бойкого» не опускал морской бинокль. – Бортовой номер S–359. Вахтенный? Что за зверюга?

– ДЭПЛ «Буракреис». – Вахтенный офицер вслух читал с экрана монитора. – В составе ВМС Турции с февраля шестого года. Немецкая постройка. Экипаж – тридцать человек. Плюс восемь офицеров. Вооружение…

– Все ясно, – прервал кап-три. – Рабочая лошадка. Тип «двести девять» в Бундесмарине. Модель не новая, но надежная, что наган.

– Переходим ко второй части Мерлезонского балета! – Кайда разглядывал «турка» в оптику бинокля. – Смоляк! Твой выход!

Моряки, спеленав «Галтель» капроновым тросом, с помощью кран-балки опустили в море. Через десять минут закрутился винт, и подводный беспилотник, шустро набирая скорость, скрылся в глубине. Все трое натовцев, понурив головы, сидели у борта прямо на палубе.

«Это вам не Сибирь, не обморозятся». – Еремеев мысль озвучивать не стал, лишь жестом показал Чупа-Чупсу насчет рук.

Морозов понятливо кивнул. Через минуту на руках троицы красовались пластиковые наручники. Заводить за спину не стали. Лях расположился напротив, демонстративно повесив АК на грудь.

Не теряя времени, Чупа-Чупс и старшина из экипажа облачились в гидрокостюмы. Дождавшись, когда аквалангисты погрузятся, моторист запустил мотор, и надувная лодка поползла к центру гавани.

– Медитируйте пока. Скоро кино покажем. – Носорог навис над сидящими. – «Ихтиандры на дне» называется. По заявкам зрителей. Практически онлайн. После просмотра фуршет. Как полагается.

Троица не отреагировала. Даже британец молчал, уныло уставясь в стенку плавпирса.

Пара надувных лодок с морпехами тут же рванула, едва отойдя на пару метров от борта корвета. Мчались параллельно, временами высекая сильные брызги. Смоляка, сидевшего в носу «резинки», намочило полностью: с берета, надвинутого на лоб, до берцев, которые он благоразумно спрятал под пластик сиденья. Уже и без оптики были отчетливо видны трое подводников, что торчали наверху рубки. Ка–27 ходил по кругу метрах в ста, гоня на полузатопленную палубу субмарины волну.

– Сбавь обороты! – Смоляк повернулся к стоящему за штурвалом морпеху. И, заметив наведенный с высоты рубки ручной пулемет, рявкнул: – Стоп машина! Глуши мотор.

«Резинки» вмиг потеряли ход и закачались на волнах. До подлодки было метров пятьдесят, но офицер поднес к губам мегафон. Усилитель был с сюрпризом. Встроенный микрофон и камеру даже с трех метров не разглядеть. А тут…

– Эй, на субмарине! Говорит старший лейтенант Смоляк, морская пехота ВМФ России. – Английский звучал, будто механическая машина говорила. – Вызови капитана!

Турки в рубке переглянулись, и один крикнул:

– Я капитан! Что нужно?

– Ты такой же капитан, как я – папа римский! – захохотал Смоляк. – А ты, уважаемый… Высоко летаешь, но пока в старпомах ходишь. Господин Доган. Сокол по-нашему, так?

Подводник явно смутился, но гнул свое:

– Занят капитан, завтракает. Говори, я передам!

– Передаст он. Гульфик турецкий, а туда же, – буркнул старший лейтенант, опустив на секунду мегафон.

– Товарищ командир, если надо, могу снять пулеметчика, – раздался за спиной негромкий голос сержанта Матошина.

– Не надо. Приказа захватить не было, – прикрыв рот громкоговорителем, прошипел офицер. – Сидеть тихо, как мышки-норушки. Стволами не трясти. Ясно?

– Так точно, – разочарованно вздохнул Матошин.

– Чего замолчал, морпех? Нахрапом не прокатило?! – В голосе старпома звучала дерзость на грани с хамством.

– Да вот размышляю, сразу в ваше корыто торпеду влепить или фугасными бомбами обойдетесь? – Смоляк лениво почесал под мышкой. – Будешь звать кэпа или?.. Некогда мне с тобой лясы точить.

Турки в рубке живо переговаривались, энергично жестикулируя.

– Э, братва, хорош! – рявкнул он в мегафон. – Объясняю для тупых: ждем минуту и уходим. Получите с вертушки подарочек. Вашей посудине и одной ПЛАБ до хрена. Отвалим парочку. Мы не жадные.

– За атаку военного корабля Турецкой Республики ответите… – начал подводник.

– Это ты потом с небес звиздеть будешь! – перебил Смоляк. – В территориальные воды тебя ветром занесло? Короче, надоел ты мне. Еще фамилию соколиную носишь. Уходим мы.

– Погоди, русский! Капитан на мостике!

В рубке возник четвертый подводник. Высокий офицер с погонами капитан-лейтенанта хмуро смотрел из-под козырька надвинутой на лоб фуражки.

– Господин Оздемир! Ваша субмарина