Разгрузка на нем выглядела как детский нагрудник на взрослом мужике. Лямки натягивались до предела, едва сходясь на могучей спине, а подсумки болтались где-то на уровне живота.

— Не, не лезет, — буркнул Медведь своим низким голосом, почесывая красноватое пятно экземы на щеке.

— Попробуй вот эту, — я кинул ему разгрузку покрупнее.

Результат был тот же. Даже самая большая система выглядела на двухметровом гиганте комично.

— Забей, — махнул рукой Медведь. — В своем пойду.

И правда, в своей потертой кожаной куртке и джинсах он выглядел куда более угрожающим и органичным.

Дальше было забавно. Я выдал всем троим оружие. Джони ухватился за «калаш», и тут же начал наводить его на все вокруг. Пришлось тормознуть его и задать вопрос, который вообще-то нужно было задать куда раньше.

— Парни, а кто из вас вообще служил?

Медведь молча поднял руку.

— Я служил. Мотопехота. ВУС (военно–учетная специализация) — пулеметчик.

— Стой, серьезно?

— Более чем. Я даже успел один раз поучаствовать в настоящей перестрелке.

Прикинув его возраст, я все же задал вопрос.

— Это в какой? Прости, но для союзо–кавказкой ты несколько молод, друг.

— В Семидневной. Ну, когда носатым по соплям дали. Вот, тогда нас там задействовали.

Прикольно. Ну тогда тебе прям и карты в руки.– я полез обратно в багажник и вытащил ПКМ. — Раз уж умеешь, на– владей. Короба забитые в салоне стоят. Но подсумков под них у нас не водится, увы.

Пулемет в руках Медведя смотрелся куда солиднее, не походя на игрушку в руках взрослого дяди. Он покрутил оружие, проверил механизм, отодвинул затвор и заглянул внутрь, скривился и выдал:

— Вот это вещь. Нормальная штука. Правда, засранная как незнамо что.

— Только осторожно с ним, — предупредил я. — У нас тут не армия, грузовика с патронами никто не привезет.

Медведь хмыкнул, перевесил ПКМ через плечо. На фоне его габаритов все таки даже пулемет выглядел вполне скромно, ну пушка и пушка.

Дружным совещанием мы приняли решение сегодня уже никуда не ехать, а заночевать здесь, благо, место было обжитое. Распределив смены караула, я увлек за собой Аньку, и мы оккупировали одну из палаток, слегка засыпанную вездесущим песком. Спальники и прочее, когда-то принадлежавшее чужим людям, я к чертям выволок. Только не хватало еще блох или вшей подцепить. Кто их знает, этих любителей постапока. Может они тут аутентичности хотели…Притащили свое снаряжение из машины, Анька, все еще обиженная на меня, демонстративно отвернулась к стене. Я пожал плечами, «вжикнул» молнией на входе и кажется уснул в ту же секунду.

Утренний подъем не занял много времени. Ольга сидела какая–то пришибленная, есть ее пришлось заставлять почти что силой. Остальные быстро закинули в себя запаренную кипятком лапшу, и уже минут через двадцать мы уже катили по пустынному шоссе. Я вел «Икс», рядом Медведь, Макс и Оля на заднем сиденье. Как только мы сели в машину, Оля снова отрубилась, как будто ей повернули выключатель. Ну и пусть спит, подумалось мне, так даже лучше. За нами следовал «китайчонок» с остальными, держась в десятке метров позади.

Пейзаж за окнами был тоскливый до боли. Бескрайняя степь тянулась по обе стороны асфальтовой полосы, кое-где разбавляемая чахлыми кустами полыни. Солнце палило нещадно, и горячий воздух дрожал над дорогой маревом.

Время от времени мелькали заброшенные поселки — покосившиеся домики, разрушенные заборы, пустые окна без стекол. Некоторые из них выглядели так, будто были брошены еще до всех этих катастроф. Обычная российская глубинка, которая умирала медленно и неотвратимо.

— Весело тут, — пробурчал Медведь, глядя на очередную развалину. — Прямо курорт.

— Привыкай, — ответил я, объезжая яму в асфальте. — Дальше будет еще веселее.

Глава 22

Новый порядок

Километров через тридцать мы наткнулись на первую серьезную преграду. Мост через небольшую речушку был частично разрушен — видимо, еще во время боевых действий. Пролет висел под углом, а асфальт на подъезде к нему был изрыт воронками от снарядов.

— Стоп, — я остановил машину метров за пятьдесят до моста и вылез посмотреть.

Медведь последовал за мной, по привычке держа наготове ПКМ. Макс и Оля тоже выбрались, с любопытством разглядывая развалины.

— А объехать можно? — спросила Оля, заглядывая вниз, где в мутной воде торчали куски арматуры.

— Можно попробовать, — я оглядел местность. — Справа вроде спуск пологий.

Вернулись к машинам. По рации переговорил с водителем грузовика — парнем по имени Леха, который до всех событий работал дальнобойщиком и в машинах вполне разбирался.

— Спускаемся к реке, — сказал я. — Только осторожно.

«Икс», недовольно порыкивая двигателем, сполз с дорожного полотна на травянистый склон. Медведь вцепился в поручень, а Макс с Олей притихли на заднем сиденье. Грузовичок следовал за нами, раскачиваясь на неровностях.

Речка оказалась мельче, чем выглядела сверху. Дно каменистое, течение слабое. Переехали без проблем, только колеса немного забуксовали на противоположном берегу.

— Да ладно, — проворчал Медведь, когда мы снова выбрались на шоссе. — А я думал, приключения начнутся.

— Не торопи события, — ответил я, поглядывая в зеркала. — Еще успеешь пострелять из своего пулемета.

Следующие два часа дорога шла через такую же выжженную степь. Попадались редкие указатели с названиями поселков, но сами поселки либо стояли пустые, либо от них остались только фундаменты. На одном из постов ГАИ валялся ржавый полосатый жезл — последний символ прежней жизни.

— Блин, тоскливо как-то, — Макс смотрел в окно на проплывающие мимо руины. — Как будто на другую планету попали.

— Это и есть другая планета, — сказал Медведь, не оборачиваясь. — Прежнего мира больше нет. Есть только то, что мы из него сделаем.

Философия от двухметрового громилы прозвучала неожиданно. Я покосился на него в зеркало — Медведь смотрел вперед, почесывая пятно экземы на скуле.

К вечеру мы добрались до более оживленных мест. Впереди показались первые признаки цивилизации — не разрушенной, а действующей. Дымок от костров, движение на дорогах, даже кое-где электричество в окнах.

— Ого, — Оля прижалась к стеклу. — А тут люди живут!

— Еще как живут, — я сбавил скорость, увидев впереди блокпост. — Только вопрос — как именно.

На посту стояли двое парней в разношерстной форме, с