– Это портативный рентгеновский аппарат, – объяснил Феликс. – С его помощью можно сделать снимок внутреннего механизма замка. Наши специалисты надеются, что с помощью рентгеновского снимка они смогут высчитать комбинацию.

Американец внимательно рассматривал рисунки, для удобства водя по ним пальцем, и вполголоса рассуждал: «Это сюда, а это, значит, вот в это место». Советские разведчики не торопили сержанта и дождались, когда он утвердительно кивнул: «Понятно».

– Как видите, Роберт, то, что вам предстоит сделать, довольно просто. Однако тут есть одна опасность. Аппарат с приложенными обеими частями становится немного опасным из-за рентгеновского излучения. Поэтому, как только вы поместите конус и пластину на замке, сразу отходите в самый дальний угол комнаты и ждите тридцать минут, пока прибор не отключится. Все понятно?

– Значит, я должен эту штуку прикрепить на замок, спрятаться в углу и потом через тридцать минут снять ее, – проговорил агент.

– Правильно, снять и принести мне, – закончил инструктаж Феликс.

– Что за это я получу? – решил подвести свой итог Джонсон.

– Толстую пачку денег, – наконец включился в разговор Икар. – Поехали отсюда. Вид кладбища портит и мне настроение.

– Поправить его теперь может только хорошая выпивка, – захохотал во весь голос Роберт.

Феликс слегка поморщился, он еще не привык к тому, что американцы не умеют смеяться тихо. В МГИМО студентам об этом не рассказывали.

Через неделю, в субботу, когда Джонсон ехал на очередное дежурство, как и договаривались, на повороте его «ситроен» буквально на мгновение притормозил возле знакомого «пежо», и Феликс успел передать ему два свертка.

В центре фельдъегерской связи в три часа утра в воскресенье Джонсон поместил пластинку в конус над замком. Все получилось удивительно легко, так как детали были отлично подогнаны. Он быстро разобрал прибор и упаковал так же в два свертка. По дороге домой, возле уже знакомого кладбища, Джонсон вернул свертки Феликсу и только после этого облегченно выдохнул. Все прошло удачно.

Через две недели во время кратковременной остановки на набережной Сены в машину к Джонсону быстро подсел Икар. Прежде всего он поинтересовался здоровьем жены.

– Ядвиге получше, ваши лекарства ей явно помогли. Приступы бывают, но не такие острые и не так часто.

– Что на службе?

– Курьеры из Штатов стали приезжать чаще и объем корреспонденции увеличился, так что улов может быть очень хороший. Что у вас с шифром, удалось считать?

– Да, – гордо заявил Икар и протянул агенту бумажку с цифрами. – В ближайшую субботу проведем репетицию. Ровно в одиннадцать часов вечера ты откроешь все три замка, зайдешь в сейф и пошевелишь некоторые пакеты. Ничего брать не надо. Сразу все закроешь и ждешь. Если заметишь, что сработала тайная сигнализация, быстро выбегай из бункера, мы будем ждать тебя снаружи и увезем в безопасное место. Если все пройдет без проблем, ровно в полночь мы уедем. Понятно, Роберт?

Сержант согласно кивнул и с удивлением покосился на Ивона, когда тот достал из кармана пальто плюшевого медвежонка.

– Положишь эту игрушку под заднее стекло автомобиля. Если заметишь хоть малейшую опасность, уберешь медведя. Для нас это станет сигналом.

– Что тогда будет с моей женой?

– Не волнуйся. Ее какое-то время, конечно, подержат в службе безопасности, но потом отпустят. Мы найдем возможность переправить ее к тебе.

– Хорошо. Когда будем грабить сейф?

– Если все пройдет нормально, получается, через две недели.

Репетиция прошла успешно. Наступил день реализации операции «Карфаген». В ту минуту, когда закончилась суббота и началось воскресенье, Джонсон без труда открыл все три замка и зашел в комнату-сейф. Он был абсолютно спокоен. Так устроена наша психика. До последней минуты сержант нервно потирал вспотевшие руки, его колотила нервная дрожь, но в решающий момент организм собрался, максимально сконцентрировался, голова прояснилась, и агент действовал четко, как автомат. На стеллажах лежали разные кучки с конвертами, внешне одинаковые, как яйца в лотке. За время службы Роберт смог разобраться в маркировках. Феликс на инструктаже просил не гнаться за количеством, взять четыре, максимум пять кучек. Для каждой кучки ему дали свой пронумерованный пакет. Надо было выбрать те конверты, на которых стояла отметка с пунктом отправления – так помечают самые секретные материалы. Роберт запомнил индексы на полках, с которых он брал почту. Все пять пакетов с конвертами аккуратно уложил в синюю сумку Air France, чтобы не перепутались, вышел из помещения, снова закрыл замки и посмотрел на часы. Вся операция заняла менее пяти минут.

Джонсон покинул бункер, огляделся. Стояла глубокая ночь, невдалеке раздавался гул самолетов, машин, других механизмов – крупнейший аэропорт страны жил круглосуточной напряженной жизнью. Он закрыл входную бронированную дверь и быстро пошел к своему «ситроену». На повороте его с нетерпением ждал автомобиль Феликса. Молодой человек, не сказав от волнения ни слова, буквально вырвал сумку из рук Джонсона, запрыгнул в машину, и скоро топовые красные огоньки задорно мигнули вдалеке. Метрах в ста стоял «пежо» Дюваля, контролировавшего передачу, но Роберт не стал к нему подходить, развернулся и поехал назад. Для него наступали самые тяжкие часы. Три долгих томительных часа надо было ждать, когда Феликс вернет конверты. Забрать их было не так сложно, сложно всегда ждать, когда на кону стоит твоя жизнь…

На третьем этаже посольства СССР на улице Гренель напряженно ждали лучшие советские специалисты по вскрытию корреспонденции. В целях конспирации они прибыли парами через Алжир. В их задачу входило вскрыть запечатанные конверты, сфотографировать их содержимое и запечатать их опять так, чтобы нельзя было ничего заподозрить. Они умели это делать лучше всех.

В ноль три пятнадцать Феликс вернул сумку с конвертами Джонсону, и тот помчался уже в который раз в бункер. Когда он выкладывал конверты из пакетов, то с удовлетворением отметил, что никаких следов повреждений ни на одном нет, они даже не помялись. Только после того как щелкнули запоры цифровых замков, он почувствовал, как намокла от пота его спина.

Во время всей операции по изъятию и фотографированию материалов резидент находился в своем кабинете. В конце он проводил возбужденного Феликса до дверей и поднялся к специалистам. Они сворачивали свою аппаратуру.

– Ну как? – спросил Лазарев у старшего.

– Много материала, но мы все успели, – невозмутимо ответил специалист.

– Что там было-то?

– А мы откуда знаем? Не до