– Вы, господа, меня явно с кем-то перепутали. В заднем кармане брюк лежит моё удостоверение.

Полицейский в штатском достал удостоверение, развернул его и изменился в лице.

– Вы, что, американец? – промямлил он дрожащими губами. – Вы из ФБР?

– Там всё указано, – спокойно ответил Самаров, – и агентская бляха моя там же, в кармане.

Полицейский достал из бокового кармана пиджака фото Зверя, сравнил его с фото на удостоверении специального агента ФБР и, ещё больше конфузясь, спросил, указывая на фото Зверя:

– А кто этот господин?

– Тоже агент ФБР.

– А почему вы за рулём его машины?

– Потому что я его босс и могу ездить на любой машине своих агентов.

– Просим прощения, сэр, – сказал полицейский, возвращая Самарову удостоверение и бляху, – вышла досадная ошибка. Просим прощения. Вы можете ехать. И, если вас не затруднит, не рассказывайте об этом досадном казусе своему руководству.

Центр принял решение не дожидаться задержания Карновского, Устименко и оставшихся боевиков украинской оперативной разведгруппы, поэтому Коваль, Стовба, Березнюк с группой охраны ночью на быстроходном катере под флагом Мальты были отправлены из марины в Ларнаке в сторону Сирии.

Командир кипрского сторожевого катера, разглядев в бинокль приближавшееся к границе быстроходное судно, по радио приказал беглецу лечь в дрейф и приготовиться к досмотру. С катера ответили в том смысле, что нет времени, и пообещали после возвращения устроить капитану сторожевика и его команде отличный уикенд с жаренным на вертеле бычком и прекрасной домашней зиванией.

– Так это контрабандист Зекотта с Мальты! – весело сказал командиру катера его старший помощник, знавший всех контрабандистов Кипра. – Явно летит в Ливан или в Сирию за новой партией контрабандных сигарет. Бог с ним, пусть летит. Он слов на ветер не бросает. Будь готов, командир, в субботу к хорошей пьянке.

Спустя сутки военно-транспортным самолётом с аэродрома российской военно-воздушной базы Хмеймим в Сирии украинских диверсантов под конвоем отправили в Москву.

10

Около полуночи Самаров собрал свою группу, Грача и Спиро на заброшенном медеплавильном заводе.

– Слава богу, – удовлетворённо произнёс он, – Коваля и Березнюка взяли без приключений.

– Если не считать, что меня где-то срисовали на камеру, – усмехнулся Зверь.

– Да, это неприятно, – британцы и кипрские контрразведчики наведут справки у американцев и узнают, что мы с вами липовые агенты ФБР. Поэтому ждать больше не будем. Карновского возьмём утром. Как твой агент, готова? – спросил он Спиро, и когда тот утвердительно кивнул головой, продолжил: – Со мной пойдут Жук и Клык. Доставим его сюда. Спиро, попрошу тебя организовать переброску предателя под охраной Жука и Клыка в Сирию. Сможешь найти ещё один хороший катер?

– Постараюсь. Есть такой в рыбацкой марине в Зиги. Попробую уговорить хозяина. Но полной гарантии дать не могу.

– Во сколько это может обойтись?

– Не беспокойся, дружище, мы решим этот вопрос.

– Хорошо, держи меня в курсе. После пропажи Березнюка Елену Устименко наверняка станет охранять Курдюмов. Парень он опытный и опасный. Грач, посади ему на хвост самых проверенных людей.

– Они у меня все проверенные, – усмехнулся Грач.

– Это мы знаем и ценим. Кстати, ты до сих пор не отдал мне свои предложения для представления ребят к госнаградам.

– Времени не было. Сегодня подготовлю. А что с Грымом будем делать? Он, гад, каждые сутки меняет места ночёвки. Но мои ребята всё равно его ведут.

– Зверь, – сказал Самаров, – Грым на тебе. Ты его разрабатывал, знаешь его сильные стороны. Но будь осторожен, Грым – лютый зверюга.

– Зверь не сможет взять Грыма один, – заметил Грач. – Ты, Зверь, не обижайся, я знаю, ты парень не робкого десятка, но Грым обладает чудовищной физической силой и почти не восприимчив к болевым ощущениям, одинаково стреляет с обеих рук… Он дьявол во плоти. Я дам тебя трёх ребят.

– Спасибо, Грач, – Зверь протянул руку коллеге.

– Какие будут указания по Устименко? – спросил Грач.

Самаров закурил и на минуту задумался.

– Центр пока не разрешает её брать. Думаю, скоро прилетит в Лимассол кто-то из руководителей управления.

– Будут вербовать? – спросил Зверь.

– Возможно.

– Зря, она и нас продаст. Двум хозяевам служит, ей и третий не в усталость, – с горечью заметил Жук.

– Поживём – увидим, – ответил Самаров, – смотря какие пружинки и ниточки Центр использует.

– Слушай, Сёма, – сказал Грач, – хочешь – не хочешь, а Карновского я пойду с тобой брать. Мало ли что…

– Добро, – улыбаясь, ответил Самаров.

Устименко радостно встретила мужа.

– Боренька, слава господу, всё завершилось.

Она передала Карновскому платёжное поручение о перечислении денег и папку с документами на виллу. Пока супруг просматривал документы, Елена продолжала:

– Завтра поедем смотреть виллу, а послезавтра улетаем на Сардинию. Ты не представляешь, милый, как я рада, что все закончилось, и мы сможем начать новую жизнь без страха, без суеты и волнений. Может быть, ты голоден? Ах, да, я забыла, ты ведь поужинал. Давай выпьем вина, так хочется расслабиться.

– Согласен, нужно обмыть наш успех. Пойдём на балкон, я только налью себе виски со льдом.

Елена порезала лимон, дыню, выложила в вазу сливы и абрикосы, накрыла столик. Усевшись в кресло и сделав большой глоток виски, Карновский заговорил:

– Леночка, я сегодня нашёл домработницу в наш новый дом, молдаванку. Она работает няней у местных состоятельных киприотов, живёт в Лимассоле уже десять лет. Думаю, женщина порядочная, чистая, воспитанная.

Устименко с подозрением поглядела на мужа. В её голосе прозвучали нотки тревоги, недоверия и ревности:

– И где ты успел её подхватить?

– Фу, Леночка, что у тебя на уме? Что за тон? Я встретил её в банке, разговорились, она показалась мне вполне подходящей особой.

– Сколько ей лет? Красивая?

– Её тридцать шесть лет, вполне милая, но особой красотой не блещет. С тобой, моя хорошая, и сравнивать нельзя. У неё есть ребёнок. Вот увидишь, она тебе понравится, вы наверняка найдёте общий язык.

– А ты, как я погляжу, уже нашёл с ней общий язык. Со мной даже не посоветовался.

– Леночка, пустое всё это. О чём ты думаешь? Давай лучше поговорим о предстоящем отдыхе.

Устименко думала не об отдыхе. Её волновало будущее, как сложится их дальнейшая совместная жизнь. Она очень хотела ребёнка и ещё вполне могла родить. Карновский же к этому относился инфантильно, ему, похоже, хотелось просто наслаждаться беззаботной жизнью рантье, путешествовать, сидеть в ресторанах, купаться и загорать… Его равнодушие к желанию супруги обижало её.

Кроме того, она мечтала завершить