пережитые вместе приключения, жизнь на корабле, совершенно особенная и отличная от обычной, как-то сблизила, в духовном смысле, и я стал смотреть на неё по- другому. Я ловил себя на том, что стал заглядываться на вырез декольте, на точёную фигурку, на разные выпуклости….Короче вы меня поняли, я её хотел!!! Признаться в том, что я просто влюблён, я не мог не только себе, находя тысячу причин, а уж ей и тем более. А как? Сказать напрямую, можно и по морде схлопотать, за ней не заржавеет. Ухаживать? Ага, на пиратском корабле, ммм….смешная шутка… Самое ужасное в том, что когда я начинал думать о ней, ни о чём другом думать я уже не мог. Вот и сейчас, прогуливаясь по набережной, я тихо млел, через тонкую ткань дорогого капитанского сюртука, ощущая тепло её руки. Мне это страшно мешало, мой взгляд всё время косился на её шейку, плечико… а смотреть надо было совсем в другую сторону, мы ж не просто гуляли, мы пытались определить, в каком из много-множества таверн и трактиров могли бы остановиться тамплиеры, или их помощники. Интуиция подсказывала, и я был почти уверен в том, что мы их либо догнали, либо они опережают нас не более чем на несколько часов. Повторять эксперимент методом «научного тыка», как в Лас Пальмосе, мне, что- то не хотелось. Но освободить свой локоть от ручки Аннет я бы не согласился ни за какие сокровища. Так, прогуливаясь, мы добрели до конца набережной. Дальше шёл скалистый берег и плавно изогнутый парапет набережной упирался прямо в отвесную скалу.
Метров за двадцать до того места, где мы остановились, я видел широкую каменную лестницу, поднимающуюся к не большой пальмовой рощице. Пришлось вернуться туда. Поднявшись по лестнице, мы пошли по дорожке, вымощенной большими плоскими камнями, и пройдя рощицу вышли к кипарисовой аллее. Было тихо. Над головой щебетали маленькие разноцветные птички, которые стайками носились между высоких кипарисов. Портовый шум остался где-то внизу. Через несколько минут неспешной ходьбы, тенистая аллея вывела нас на широкую улицу. С одной стороны улицы, почти впритык друг к другу стояли двух-трёхэтажные каменные дома. С другой, как раз откуда вышли мы, улица была окаймлена рощей, защищавшей дома от ветра с моря и шумной набережной.
– Опа! Смотри… – Аннет дёрнула меня за локоть и остановилась как вкопанная.
По проезжей части улицы катила карета, запряжённая тройкой вороных коней. Карета, как карета, ничего особенного, но вот на коней были накинуты серые попоны с изображением красного креста храмовников. Экипаж остановился возле длинного двухэтажного строения. Над дверью дома, на горизонтальном шпиле висела шикарная, блестящая на солнце, бронзовая вывеска на английском языке:
«Тavern Сaptain's shelter»89*. Ну конечно! Я даже засмеялся собственным мыслям. «Капитанский приют», как я сразу не догадался. В Лас Пальмосе – «Пристанище капитанов», здесь «приют», не слишком развитая фантазия у наших «друзей». Хотя, с другой стороны, может это и удобно, учитывая количество посвящённых и количество городов на пути каравана. Тем временем, дверка кареты открылась и оттуда вылезли три человека в блестящих доспехах и серых тамплиерских плащах с красными крестами на спинах. Один из них протянул руку и помог спуститься на мостовую четвёртому, одетому в чёрную монашескую рясу с накинутым на голову капюшоном. Четвёрка проследовала к дверям заведения, что- то живо обсуждая на ходу. Вдруг монах поднял голову, и я узнал его, это был Бартоломью де Молле. По какой-то неведомой случайности он посмотрел в нашу сторону и наши взгляды встретились.
– Аня, ну-ка живенько беги отсюда! Найди кого-нибудь из наших и скажи, что мы нашли его! – прошептал я одними губами, не сводя глаз с монаха.
– Ещё чего, я с тобой – тоже шёпотом, хотя между нами и четвёркой храмовников было метров тридцать, ответила Аннет.
– А ну, брысь отсюда! – зашипел я на неё и вырвал локоть, в который она вцепилась обеими руками.
Девушка надула губки, резко развернулась и исчезла среди деревьев.
Уже через час, я горько пожалел о своём решении, но тогда я стоял и смотрел на де Молле, а он смотрел на меня, и я почти физически ощущал холодную опасность, которую нёс его взгляд. До мурашек на спине, до пустоты в желудке…
Вдруг монах улыбнулся. Знаете, такой зловещей улыбкой, когда рот улыбается, а глаза остаются злыми и холодными. Скорее оскалился. К нему склонился один из рыцарей, он что-то сказал ему, тот кивнул головой, махнул своим товарищам, они залезли в карету и укатили. Я наблюдал за ними, прислонившись спиной к высокому, стройному кипарису. Прятаться не было смысла, меня всё равно уже видели и могли дать уйти или не дать. Де Молле, постояв ещё несколько секунд на тротуаре, направился в мою сторону.
– Ба! Какая встреча! – начал он, – Капитан Дакота, защитник и спаситель! Наслышаны, наслышаны! Я смотрю вы всё ещё живы!
– Как видите, жив – ответил я.
– Кстати, если бы я согласился с вами тогда, на острове, то скорее всего давно уже кормил бы рыбок, не так ли?
– Что вы имеете ввиду? – монах сделал удивлённое лицо.
– Ваше «великодушное» предложение сопровождать караван с сокровищами, – язвительным тоном сказал я.
– Ну, что вы! Наоборот, вы вместе с командой были бы под надёжной защитой, среди друзей. Но вы решили разыграть свою игру. – Де Молле усмехнулся. – тем самым, сами поставили себя…хм…в неловкое положение.
– В неловкое положение, я сейчас тебя поставлю! Я читал журнал капитана Джеймса Сингла и всё знаю про твои делишки. – процедил я сквозь зубы.
– Не понимаю о чём вы – монах пожал плечами.
– Может составите мне компанию за обедом – он сделал пригласительный жест рукой, указав на таверну, напротив которой мы стояли.
« …Вот, гад, паузу берёт для обдумывания. Только меня уже такими дешёвыми штучками не купишь…» – мысль молнией пронеслась в моей голове – «… грохнуть его прямо сейчас…», я оглядел улицу. То тут, то там, по своим делам шли люди. Перехватив мой взгляд и, словно угадав мои мысли, монах усмехнулся:
– Вы, капитан, как всегда импульсивны и предсказуемы. Примите добрый совет: забудьте о караване, обо мне, не лезьте в это дело и не ищите со мной встречи, потому, что следующая встреча со мной станет для вас последней. – он демонстративно повернулся ко мне спиной, перешёл через улицу и скрылся в дверях таверны. Тут же справа и слева от меня, из-за деревьев, вышли ещё трое, одетые в чёрные плащи, которые топорщились сзади, скрывая шпаги. Троица
