–

Я же до последнего думал, что это мне от выстрелов по ночам штукатурка с потолка на голову сыпется, – я поежился, вспомнив вчерашнее пробуждение.

Мистер Джингл перемещался по потолку подвала, шустро спускаясь вниз по углам стен. Вчера у него что-то пошло не так, и он шлепнулся прямо возле моего лица. Ну, такой себе будильник!

–

А вдруг он шпиён хохлятский? Вот сейчас сидит и всё записывает, а потом раз – и на утро все разведданные у пана майора на столе, – предположил я, наблюдая за борьбой между жадностью и осторожностью. Джингл понял, что такой кусок ему не унести и начал быстро обгладывать печенюху со всех сторон.

–

Не, мистер Джингл – наш в доску, хотя на всякий случай, – Тотем на минуту задумался, шевеля мышкой на экране, а затем выдал что-то непотребное про половую ориентацию оппонентов и где им всем сейчас следовало бы находиться, чтобы не тревожить добрых и порядочных людей.

Я замер от восхищения:

–

Ну, можешь же, когда хочешь. Хотя тут ещё есть момент – если твой Кабачок узнает, сколько ты печенья скормил мышу, он тебя не простит.

–

Если Старшина узнает – вообще, капец будет, – хмуро резюмировал Тотем. – Ой, ой, ой, – камера птички резко дернулась, и три товарища почти дошедшие до края села, исчезли с монитора. – ЗУшка! Видел!

Оператор остервенело тыкает пальцами в клавиатуру, одновременно выстраивая курсором на экране монитора какие-то фигуры.

–

Давай, наводи уже! – картинка фиксируется на мужике в черной майке, который, как в какой-то старой компьютерной игре, сидит в квадрате, сложенном из мешков с землей. А прямо в середине его укрытия располагается что-то отдаленно напоминающее зенитную установку. Ствол ЗУ-шки поворачивается прямо в сторону нашего беспилотника, и я прямо чувствую, как вокруг разведчика начинают со свистом пролетать пули.

–

Один огонь, – мы начинаем работать по новой цели.

Товарищи распиздяи быстро исчезают где-то в лесу, мужик в футболке не успокаивается, пока рядом с ним не прилетает два раза подряд. После чего тоже становится крабом из мультфильма про Русалочку – делает Себастиан.

–

Вон, смотри, – Тотем выстраивает маршрут разведчика так, чтобы мы смотрели на лес с разных ракурсов, – Вот там, вроде озерцо, и на берегу какой-то домик.

Наношу на карту результаты разведки, Тотем выстраивает птичке маршрут домой. Сейчас перезарядимся, поменяем камеру на ночную – и снова в полет. Цель на сегодняшнюю ночь обнаружена, проверена, и будет уничтожена

–

База отдыха, что ли раньше была? – размышляю вслух.

–

Ага, с баней и девками. Я бы сейчас не отказался. От бани

–

А я бы и от девок, – ржет Тотем. – А тебе девки не положены, потому что ты – живодер и собачек не любишь.

–

Блин, Тотем…

Глава 14 Накат

До хохла всего 2,5 километра. Мы по-прежнему живем на чьей-то бывшей даче.

Нас уже пятеро – три оператора БПЛА и два корректировщика.

Вокруг нас много разрушенных зданий – противник знает, что мы где-то здесь и периодически пытается нас уничтожить.

Наша птичка возвращается с очередного вылета – он длится обычно 2-3 часа, затем 30 минут на перезарядку, и снова в работу. Каждый вылет – это Охота, а с Охоты не принято возвращаться с пустыми руками, поэтому в зачёте и "Крабы", и "Паладины", и бесконечные М777. Мы сидим в подвале, и делаем войну в прямом эфире.

–

Смотри, пи**ры, – разведчик уже почти над домом. ЛБС которую нанесли утром, была пройдена пару минут назад.

Прямо под камерой укреп, к которому бодро бегут несколько троек с зелеными повязками на рукавах. Передвигаются уверенно, иногда приостанавливаясь, иногда ускоряясь. В окопе сидят наши штурмы, но смотрят совершенно в другую сторону. Мы всё видим, но помочь пока ничем не можем.

Командир хватает телефон и набирает по закрытке своему коллеге – командиру штурмов:

–

Братан, у тебя накат. Да я говорю тебе, у меня сейчас птичка в воздухе!

В трубке сначала невнятное бормотание, а потом резкие отрывистые команды, перемежаемые отборным матом.

–

Сколько мы еще можем быть в воздухе – это вопрос уже к Мопеду.

–

Минут 20 от силы, потом всё. Батарейка сядет.

–

Успеем, – сразу с двух телефонов и рации начинаем связываться с вычислителями, передавая начальные координаты цели.

На экране рабочей плазмы разворачивается бойня. Противник застал наших врасплох и действует очень грамотно – одна тройка отвлекает на себя внимание, другие запрыгивают в окоп и расстреливают штурмов, забрасывая выживших гранатами. Со стороны деревни подлетает “Бредли”, и из него выпрыгивает еще человек 20 в зеленых повязках.

–

Белый! – рычит Командир, телефоны стоят на громкой связи, и для того, чтобы отдать команду на то или иное орудие, приходится периодически отводить трубку подальше от лица. – Спите, что ли, тут пиз**рез просто.

-

Подлетное 15, выстрел! – вычислитель с позывным Белый выдаёт информацию от орудия.

Мопед щелкает секундомером на экране.

–

Подлетное 20, выстрел – это уже вычислитель другого орудия.

Запускается второй секундомер.

Мы молча смотрим на экран – ловим разрывы. Хохлы уже заняли укреп и продвигаются дальше. Впереди П-образный участок отрытого окопа. В одной ножке наши, по второй – двигается противник. Крышка буквы – длинный вытянутый участок пока еще ничьей территории.

–

Подлетное, – предупреждает оператор, и через пару секунд на экране появляется разрыв. “Гиацинт”, или как его иногда называют “Геноцид” – орудие хорошее, но капризное.

Снаряд ложиться рядом с укрепом хохла. Видно, как фигурки в касках на какое-то мгновение замирают, а потом начинают шустро двигаться в сторону наших бойцов. Командир с зеленой повязкой машет руками, бежит в полный рост, поднимает замерших.

Командир, бросив на планшет быстрый взгляд, дает корректировку вычислителю:

–

Белый, левее 0,02, дальность больше 100, один огонь!

–

Подлетное, – снаряд второго орудия шлепает с края окопа, по которому двигается противник. Ложится четко на стык ножки и крышки буквы П. В том месте, где были солдаты противника – теперь воронка, в которой зеленеют обрывки повязок и что-то в камуфляже.

–

Ай, красава, ай, молодец. Двести сорок седьмой, на тех же установках – еще один огонь!

Номер орудия 247, и чтобы не путать вычислителей, мы обращаемся к ним, то по позывным, то по номерам.

–

На тех же установках – один огонь, – слышится из телефона.

Становится жарко, корректировки