— Именно так. Видишь, какое к тебе отношение? Доброе, дружеское и даже по-хорошему отеческое. А чем ты отвечаешь?

— Успехами в учёбе, — пожал я плечами. — Как каждый ответственный школьник моего возраста.

— Какой ты школьник? — засмеялся Чердынцев. — Ты юродивый какой-то. Ну что это такое, а? Ты пойми, идёт большая игра, взрослые дяденьки закусились. Не по-детски закусились. А тебе-то чего надо в этой сваре? Ты-то зачем сюда лезешь? Чисто по-человечески хочу понять.

Я прищурился, разглядывая Чердынцева.

— Для начала поставлю точки над «и», — продолжил он. — Щеглов редкостный мудак и скотина.

— В отличие от праведного олигарха Назарова, да? — уточнил я.

— Ну ладно, ладно, не юродствуй, хватит. Сейчас говорим о Щеглове. У него, между нами, руки по локоть в крови.

— Полагаю, — кивнул я, — Назаров всё-таки хочет покарать его не за это?

— Нет, — покачал головой Чердынцев. — Конечно же не за это. У них свои счёты. Щеглов припёр Назарова, посадил его людей, разрушил и отжал бизнес. Не сейчас, а давно. С тех пор наделал ещё кучу разных гадостей и продолжает гадить сейчас. Не даёт развернуться, построить важное предприятие, которое принесло бы области большое количество рабочих мест и налоговых отчислений.

— Ну ладно, ладно, Александр Николаевич, за советскую власть не агитируйте. Это всё понятно. Только олигархи те же бандиты. Не все, конечно. Но…

— За Назарова я ручаться не стану, — повёл плечами Чердынцев. — Хороший он или плохой, не мне судить. Но то, что он делает сейчас, пытаясь унасекомить Щеглова, мне нравится. И поэтому на этом отрезке мне с ним по пути. Вот и всё. Такие мои мотивы.

Я состроил удивлённую физиономию:

— Чисто за интерес, что ли?

— Нет, — ответил он просто. — За деньги. Но в совмещении полезного и приятного я лично не вижу никакого криминала.

— Ну да, — кивнул я. — Наверное.

Мы уже давно въехали в город и теперь неслись по центру. Лавируя между машинами, железным потоком заполонившими дорогу в обоих направлениях.

— Только вот меня не покидает мысль, — пожал я плечами, — что вы почему-то абсолютно уверены, будто необходимые вам материалы находятся у меня.

Он усмехнулся.

— Так не только мы уверены в этом, — сказал Чердынцев. — Уверен и Раждайкин. А стало быть и Щеглов. Сейчас ему дали по ушам, и он хватку ослабил, но это не конец. Он ужасно разгневан, ты должен понимать. А значит, станет ещё злее и яростнее, и пока мы его не уделаем, ты будешь в постоянной опасности.

Слова эти повисли в воздухе, как предупреждение и как предложение о защите. Мы помолчали.

— Объясни мне, пожалуйста, зачем тебе это надо? — спросил он, наконец. — Я просто хочу понять, что тобой движет. В кого ты играешь? В Пинкертона или в независимого журналиста? Что ты хочешь, изменить мир или добиться славы? Чего тебе надо от Щеглова?

Я ответил не сразу.

— Царство справедливости хочу, — произнёс я и усмехнулся. — Мне нужна справедливость по жизни.

Он рассмеялся, добродушно и чуть снисходительно.

— Ну, царём стать тебе пока не светит, — воскликнул он, отсмеявшись. — Но я вот тебе кое-что скажу, а ты не отвечай. Подержи в себе, ответь самому себе, а не мне.

Я промолчал.

— Назаров может помочь, — сказал он. — Если хочешь стать журналистом, он поможет создать канал и не просто создать, а раскрутить, даст денег на крутую профессиональную команду. Сможешь начать работать уже сейчас, пока ты школьник. А дальше уже от тебя будет зависеть, каких ты добьёшься результатов.

Я молчал. Отвернулся и смотрел на мелькающие дома, деревья и машины.

— Хочешь стать ментом или чекистом, — продолжил он, — тоже поможет. Решишь стать адвокатом — получишь практику, рекомендации, поддержку при поступлении, финансирование обучения. Можешь выбирать любое другое направление развития, для него помочь тебе будет пара пустяков.

— Нужно просто подписать договор кровью, — усмехнулся я.

— За эту помощь тебе не придётся продавать душу, — ответил он. — Потому что, как ты можешь понять, Назаровские цели соответствуют твоим целям.

Мне предлагали союз и обещали щит. И в принципе… в принципе, с ресурсами Назарова можно было бы развернуться на широкую ногу.

— Ну так дай нам помочь тебе, и сам помоги нам, — подвёл итог Чердынцев. — Вместе люди могут добиться гораздо большего, чем поодиночке. Подумай хорошенько.

Слова эти вроде были хорошими и правильными, но где-то имелся подвох. Да и, пойди я ему навстречу, контроль над делом выскользнул бы из моих рук. Но с другой стороны, прошептал противный голосок где-то в груди, где обычно скреблась тревожная мышь, с Назаровским ресурсом добиться успеха было бы проще.

— И если ты отдашь мне эти материалы, глазом моргнуть не успеешь, как Щеглову наступит конец.

— Александр Николаевич… — качнул я головой, но он не дал мне договорить.

— Не надо, не надо, — остановил он. — Прошу, подержи это в голове хотя бы до завтра. Дай улечься, а потом внимательно пересмотри и проанализируй. И уже после этого скажешь, у тебя эти документы или нет. Кстати, цветочный магазин. Заезжаем?

— Ага, — кивнул я. — Заезжаем.

* * *

Мама сидела в санпропускнике, одетая, с вещами, и ждала меня.

— Серёжа… о, какие красивые цветы! Спасибо тебе! Зачем ты примчался? Я бы сама доехала на автобусе.

— Извини, мам, задержался, — ответил я, усаживаясь рядом с ней.

— Ну, чего ты садишься? Поехали!

— Сейчас, такси подъедет и двинемся.

— Серёжка, ну какое такси? Зачем мы будем деньги тратить?

— Даже ничего не говори. Поедем на такси. Я немного подзаработал.

— Что ты придумываешь со своими заработками? Мне звонила Юля, у тебя в школе проблемы, а ты, вместо того, чтобы заниматься, тратишь время на эти свои дурацкие подработки. Что нам, денег не хватает? Может, мы голодаем? Или нам носить нечего? Заканчивай с этой ерундой. Займись учёбой. У тебя уже конец четверти скоро. Не успели начать, а уже экзамен. Готовься к экзамену и больше ничем не занимайся.

— Хорошо, мам, — улыбнулся я. — Не беспокойся. Все