Генерал прошёлся вдоль стоящих, всматриваясь в лица, которые были покрыты — у кого-то сажей, у кого-то красноватой глиной или соком растений.

— И что ж с вами сделали? — произнёс генерал Лазаренко, глаза которого озорно лучились.

Остановившись напротив Седого, лицо генерала озарила улыбка.

— И что я твоей жене скажу? Ты такой зелёненький! Не заболел? — генерал протянул руку стоящему перед ним.

— Всё нормально, товарищ генерал! На здоровье жалоб нет! — пожимая руку, произнес Седой.

Генерал и сопровождающие ещё раз прошлись вдоль стоящих парней, рассматривая маскировку, и вернулись на трибуну, живо обсуждая увиденное.

Группа разделилась на двойки и начала демонстрацию приёмов, которые отрабатывались каждый день. Прятались в схрон и незаметно выходили из него, снимали часовых, минировали стоящие самолёты и незаметно возвращались в схрон. Это производило впечатление: ведь на трибунах видели, как боец опускается на траву, а спустя короткое время выходит из-под земли совсем в другом месте.

Преподаватели и инструкторы, присутствующие на показе, волновались не меньше парней. Ведь это их ученики, а значит, они ответственны за всё происходящее.

В конце Седой демонстрировал владение автоматом в рукопашном бою. Заключительным аккордом выступления был холостой выстрел. После чего из травы поднялась вся группа в ожидании оценки продемонстрированных навыков.

— Группа подготовлена очень хорошо, но в ней есть трое, которые подготовлены лучше остальных. Товарищ генерал, оставьте нам их на пару лет. У нас есть виды на этих офицеров — очень важное и ответственное спецзадание, — наклонившись к генералу, произнёс Рауль Кастро.

Генерал посмотрел на министра и задумался, осматривая стоящих парней. Время томительно тянулось — министр ждал ответа от генерала.

— При всём уважении, — произнёс Лазаренко, — но такие ребятки нам самим нужны…

* * *

Спустя сутки самолёт «Аэрофлота» приземлился в аэропорту. Москва встретила жарой, но она воспринималась как прохлада. Десять молодых, загорелых мужчин прошли все положенные процедуры и загрузились в ожидающий небольшой автобус.

— Парни, сейчас на базу. Пишем отчёт о командировке и, надеюсь, вечером нас всех отпустят по домам, — Седой посмотрел на парней.

— Командир, а что, могут не отпустить? — спросил кто-то с галёрки.

— Сам знаешь, что могут. Многие ведь думают, что мы на курорте были. А увидев наши загорелые рожи, ещё и позавидуют. Но надеюсь, что пару недель отпуска всё же предоставят.

* * *

Сергей тихо открыл входную дверь и проскользнул в квартиру. Отец сидел на кухне и читал газету. Не отрываясь от чтения, улыбнулся.

— Прокололся… разведка… — засмеялся Николай Владимирович.

Мужчина отложил газету и поднялся навстречу входящему в кухню сыну. Отец и сын крепко обнялись. Николай Владимирович чуть отстранил сына, рассматривая его загорелое, обветренное лицо.

— Возмужал!

— Пап, как ты понял, что я вошел?

— Сквозняк… — улыбнулся мужчина.

— Действительно, прокол, — засмеялся Сергей.

— Рассказывай, — присаживаясь, отец смотрел на сына.

— Давай по кофейку. На Кубе целый культ кофе, он там замечательный.

Быстро сварив кофе в турке, Сергей разлил по чашкам и присел напротив отца.

— Куба — замечательная страна, а люди… — молодой человек прикрыл глаза и, улыбаясь, вздохнул, — Они не похожи на нас, теплее, что ли, и они честнее нас.

— Ты повзрослел, — улыбнулся мужчина. — Вы только работали или отдохнуть получилось?

— Отдыхали, когда только прилетели. Нам показали всё самое интересное в Гаване. А потом отправили учиться. И мы увидели другой Остров Свободы. И знаешь, он мне понравился больше — он честнее и более открытый. А какое там небо! Ты не представляешь, сколько звёзд можно сразу увидеть.

— Надолго отпустили?

— Полноценные две недели, но сам понимаешь — могут вызвать в любой момент. Да, забыл, прости.

Сергей вышел в прихожую, из сумки достал коробку. Вернувшись на кухню, положил её перед отцом. Николай Владимирович аккуратно снял картонную упаковку. Открыв золочёную застёжку на деревянной коробке, поднял крышку — под ней лежали сигары.

— Сын…

— Это настоящие кубинские, ручной работы. Их не курят в затяжку, — улыбаясь, произнёс Сергей.

Глаза мужчины заблестели. Он аккуратно закрыл коробку и посмотрел на сына.

— Ты впервые подарил подарок от чистого сердца, а не потому что так положено. Спасибо, сын! — Николай Владимирович потрепал сына по коротким, выгоревшим на солнце волосам. — Мне на работу пора, вечером посидим?

— Обязательно!

— Ты к Наташе?

— Я обещал вернуться месяц назад, — качнул головой Сергей. — Но нам сделали предложение, от которого не отказываются.

— Она поймёт. Приходите вечером вместе, буду рад!

— Пап, не обещаю… Ведь не знаю, как она встретит.

Сергей спустился в метро. Вокруг сновали люди по своим делам, толкались на входе на эскалатор — в общем, город жил своей суетливой жизнью. Молодой человек отвык от всего этого, и казалось, что он видит город по-новому. Выйдя из вестибюля метро «Бауманская», купил букет цветов и не спеша направился на улицу Фридриха Энгельса. Остановившись в нерешительности у подъезда, поднял голову, посмотрев на окна.

Мимо проходили люди, некоторые с интересом поглядывали на крепкого, загорелого молодого человека с букетом цветов. А Сергей всё не мог решиться войти в подъезд.

— Милок, чаво мнесси?

Сергей повернулся на голос. Бабушка, опираясь на палочку, с интересом смотрела на прожжённого солнцем молодого мужчину.

— Боисся? Провинился, что ль?

— Бабуль, слово не сдержал. Обещал приехать месяц назад и не смог…

— Работа? Иль по бабам шлялси?

— Познавал нелёгкую науку — Родину защищать… — Сергей посмотрел на пожилую женщину.

— Военный? Офицер? И чаво тады боисся? Судя по загару, далёко был… Там-то небось страшнее было… Ты, сынок, не боись, коль любит — обрадуетси. А ежели нет, так накой она тебе? Тут стоять бушь — так и не узнашь…

— Бабуль, спасибо! — улыбнулся Сергей.

Мужчина глубоко вздохнул, войдя в подъезд, поднялся на этаж. Вдавил кнопку звонка, дверь распахнулась…

— Сережа! — Девушка прислонилась к косяку двери, по щекам потекли слёзы.

— Наташ, ну не надо… — Сергей обнял её.

— Ты где пропадал? — Девушка прижалась и стукнула кулачком в грудь. — Твёрдый, как камень…

— Наташ, прости, задержался маленько… Честно, никак раньше не мог.

— И как там Куба? — Наташа, уткнувшись в грудь, вытирала слёзы.

— Не надо плакать, всё хорошо, — Сергей поцеловал её.

— Ага, не надо… Пропадал где-то, пришёл весь такой загорелый, сильный… — шмыгнув носом, произнесла девушка.

— Наташ, пойдём погуляем. Там, в джунглях, так по городу соскучился…

— Ты ж в столице был? — Наташа подняла голову и с прищуром посмотрела на Сергея.

— Ну да, в столице. Но мы и в джунгли на экскурсию многодневную выезжали…

— Кофе будешь,