Они не были близки, но однажды Шарль подсел к столику в баре, за которым сидел Ивон с другим сослуживцем. Новый знакомый угостил легионеров выпивкой. Они разговорились, и оказалось, что Шарль, несмотря на свои годы, успел повоевать, причем именно во Французском Иностранном легионе. Отслужил контракт, имеет награды и ранения. Потом поступил на службу в регулярную армию, в авиацию, отучился на авиационного техника. Пробовал заниматься коммерцией, но быстро прогорел. Подписал контракт с американцами и уже несколько лет работает на здешней базе. Ивон чутко уловил, что Шарль далеко не простой парень. Рассказом о себе он осознанно подталкивал собеседников к такой же откровенности. У бывшего настороже разведчика закрадывалось подозрение, что мужчина подсел к ним и затеял разговор неспроста. Расстались они добрыми приятелями. После этого встречались еще несколько раз, и не только в баре, беседовали на различные темы. У Ивона сложилось устойчивое ощущение, что собеседник не имел установившихся политических взглядов. Когда-то в молодости тяготел к радикалам, но сейчас политикой практически не интересуется. Очень сильно ненавидит американцев, но всячески это скрывает, чтобы не вызвать проблем на работе. Жизненные цели ограничены желанием достичь материального благополучия, в том числе из-за необходимости поддержания подорванного здоровья. Дают о себе знать боевые раны, поэтому он периодически проходит лечение в стационаре, постоянно несет расходы на врачей и лекарства. В личном плане одинок, но имеет широкие дружеские связи на базе.

Главное развлечение на базе – это бары. Их было несколько. Один преимущественно посещали офицеры – там все было относительно чинно. Играла ненавязчивая музыка, бильярдные столы, курительная комната, даже телевизор. Но и цены в нем были довольно высокие. В других собирались рядовые, сержанты, младшие офицеры, вольнонаемные. В насквозь прокуренном помещении всегда было шумно, местный алкоголь и недорогое пиво, довольно громко орал музыкальный аппарат. Здесь играли в карты, в кости. За порядком следили сержанты из военной полиции Иностранного легиона, они не делали скидок ни своим, ни американцам, ни немногочисленным местным. Французы и американцы держались своими компаниями, прежде всего из-за языковых проблем. Рядового легионера-связиста Ивона Дюваля, хорошо знавшего французский и английский, часто звали, когда возникало недопонимание, будь то карточная игра или бытовые неурядицы. Американские летчики и специалисты попадали сюда по temporary additional duty, то есть по причине временной дополнительной обязанности или в краткосрочную командировку. Она могла быть на пару-тройку дней, чтобы отдохнуть, а потом обратно. Но время от времени бедолаг присылали на целых три месяца, и тогда они мучились от скуки, глуша ее спиртным. Так Ивон познакомился с капитаном ВВС США – пилотом-наблюдателем четырехмоторного стратегического бомбардировщика «Боинг Б‐47 Стратоджет» из 306-го бомбардировочного крыла Гордоном Инсли. При длительной командировке пик психологического напряжения наступал на третьей неделе. На Гордона как раз навалилась тоска, как каменная крышка гроба. Особо чувствительные люди в такие моменты начинают слышать «зов пустыни». Взор становится стеклянным, и они, не разбирая пути, рвутся в пустыню. Благо колючая проволока ограждения и патрули легионеров сдерживают их порыв и несчастных передают медикам. Через пару дней наваждение проходит само по себе. Инсли привлек внимание Икара тем, что входил в число пилотов, которых называли «свинцовые трусы». По некоторым оговоркам разведчик догадался, что так называли летчиков, самолеты которых оснащались атомными бомбами. Все, что связано с ядерным оружием, всегда представляло интерес для стратегической разведки.

Инсли предпочитал топить тоску в алкоголе и азартных играх. В результате остался без денег и был несколько раз бит за жульничество. Единственным человеком, который его понимал и сочувствовал ему, оказался не соотечественник, а легионер со странным именем Ивон. Он частенько угощал своего американского приятеля выпивкой, когда тот был на мели.

Ивон не торопился, выжидая удобного случая. Для снятия очередной волны хандры, жестко накатившей на американца, приятель заказал еще порцию анисовой водки, называемой пастис. По вкусу пастис напомнил Иреку микстуру от кашля. В африканской жаре эта микстура, крепость которой была выше сорока градусов, приносила кратковременное ощущение свежести. Он заметил, что после виски анисовая местного изготовления сильно бьет по мозгам, вызывает на следующее утро головную боль и полностью стирает из памяти предыдущий день. Сам Ирек старался подменить спиртное содовой. Давно замечено, что алкоголь влияет на эмоциональность, человек становится более чувствительным, сентиментальным, начинает жалеть себя.

Когда Гордон «поплыл», Икар осторожно подвел американца к рассказу о его неудавшейся жизни. Инсли не успел попасть на войну, правда, не очень-то и стремился на нее. Он был в первом послевоенном выпуске пилотов. Высокий, стройный, белозубый, ему шла военная форма, чем он очень гордился. Парень не блистал особым умом, но обладал высоким самомнением. Семья его с трудом сводила концы с концами, Инсли стеснялся ее и после учебы появился дома в Алабаме только один раз. Он легко вскружил голову молоденькой смазливой девчонке из обеспеченной семьи. Не столько из-за большой любви, сколько из желания отбить ее у сверстников из богатых семей. В результате молодая пара вдрызг разругалась с родителями. Да так, что отец девушки велел им не показываться ему на глаза и отказал молодоженам в финансовой поддержке. Это был жестокий удар. Но удачно скончалась бабушка, оставив небольшое наследство любимой внучке. Этого им хватило на неделю развлечений в Лас-Вегасе и переезд во Флориду. Гордон перевелся на недалеко расположенную базу Макдилл, где базировался авиакорпус ВВС США. Здесь им выделили домик в военном городке. Но так как он прошел подготовку на других типах самолетов, то для начала стал пилотом-наблюдателем. Так в этом и застрял. Жена быстро родила одного за другим двоих детей, денег в семье хронически не хватало, несмотря на неплохие доплаты за «особые» вылеты. Именно этого упоминания и ждал Икар, сочувственно выслушивая о свалившихся на голову Гордона проблемах.

– Особые вылеты – это полеты сюда, в Африку, в особые условия? – умело разыгрывая недоумение, поинтересовался разведчик, не забывая подливать собеседнику анисовую, а себе содовую.

– Особые вылеты – это полеты с особым грузом.

– Ты же говорил, что летаешь на бомбардировщике. Какой у вас груз? Бомбы, они и есть бомбы.

– Бомбы бывают