Мы в операторской буханке – как в том “Запоре”– нас работает 10 человек.

Два оператора на одну птичку – один рулит, второй мужественно вскрывает РЭБ противника.

С нами работает две птички – это уже 4 оператора.

Плюс самый Старший оператор, т-щ Начальник, и нас корректировщиков – трое. Плюс иногда заскакивает дежурный связюк – погреться и погреть уши. Обязательно приезжает начальник разведки.

На одной коленке лежит планшет, на второй – блокнот с ручкой. Чудеса эквилибристики – ни то ни другое не падает.

Парни парят в буханке – дым коромыслом совсем не образное выражение, “Орланы” тоже парят где-то над противником. Мы вглядываемся в картинки на мониторе – ищем врага.

Это было самое начало беспилотной войны, противник был непуганный, “Грады”, “Бредли” и прочие “Крабы” беззастенчиво выкатывались из лесопосадки, чтобы отработать свои цели, чтобы одновременно превратиться уже в наши цели.

Для особо рисковых и упоротых начинали летать “Ланцеты”

–

Синий Краб, Синий Краб – он приснился мне во сне, – напеваю я про себя, доворачивая на планшете линию направление стрельбы.

Морок смотрит за моими действиями, он уже написал в ЧК задания для расчета и ждет, что скажу я. Морок обучает сразу на реальных действиях. Перед сном накидал мне желаемые и действительные ТТХ для наших орудий, утром проверил как я нанес ЛБС, и к обеду я уже проводил целеуказание, ну почти самостоятельно.

Песенка про Синего Краба была из пионерского прошлого. Было и есть такое место во Владивостоке, туда меня однажды привели мои вожатые. Не помню, насколько мне там понравилось – декабрь месяц в Приморье для 13-летнего парня из Сибири – то еще приключение, но три камня, похожих на Китенка я привез в сумке домой. И грустную песню выучил.

Теперь мы наблюдали на экране, как чудо польской мысли пытается спрятаться от наших орудий. САУ “Краб” – даже на мониторе смотрелся страшным и огромным. Было три лесополосы, которые находились на самой границе зоны поражений наших орудий. Командир САУ понимал это, и поэтому ежедневно дразнил нас своими выходами. Засечки с этой стороны приходили с очередностью в два-три часа. Координаты менялись незначительно – он выкатывался в самое начало лесополосы – там, где мы его могли достать, что называется, на пределе. Спускался ближе к середине, делал 2-3 выстрела, разворачивался, перескакивал на соседнюю полосу, и не спеша поднимался вверх, зная, что мы его не сможем достать.

Но прямо перед Новым годом что-то пошло не по плану, то ли ретроградный Меркурий вступил в противоборство с ретроградным Марсом, то ли какая-то особая цель была поставлена к уничтожению, но нам удалось вытащить его из трёх недоступных для нас полос, и теперь мы пытались его уничтожить, работая сразу тремя орудиями, не пропуская его в безопасную зону

–

Дальность больше 70, левее 002, – сверяясь с цифрами на планшете, говорю я Мороку.

Он кивает, показывает мне сообщение в ЧК: “Левее 002, больше 90, 1 ОГ”

“Выстрел” – тут же прилетает ответ. Пока я докручивал и подсчитывал, Морок уже отправил указание на орудие, там приняли корректуру и отработали по цели.

–

Выстрел! – дублирует Морок команду для оператора, тот нажимает таймер секундомера, и мы ловим, где возникнет разрыв.

–

Подлетное, – выдыхает оператор, и на мониторе, буквально сразу недалеко от “саушки” возникает облачко разрыва.

“Краб” резко останавливается, дергается и, изменив направление, пытается спрятаться в лесу. На улице предновыйгод, на фоне серых веток массивная черная тушка смотрится, как квадрат Малевича на белом фоне Третьяковкой стены. Я, сравнивая местность и карту на планшете, начинаю корректировать задание.

–

Подлетное, – снова говорит оператор, это значит снаряд второго орудия так же сейчас должен вспыхнуть и уйти в вечность.

–

Ай, красавчики, – Карадай от нетерпения чуть не роняет планшет на пол буханки. Его “Орлан” кружит где-то в районе Бахмута, но у него пока тихо.

Разрыв же от второго орудия возникает в нескольких метрах о спрятавшейся САУ. Мне кажется, что я прямо слышу, как по корпусу польского зверя стучат осколки, и комья мерзлой земли вперемежку с обломанными ветками.

“2 беглым на тех же, по готовности” – показывает мне Морок, отправленное им сообщение. Сейчас некогда ждать, пока я дам корректуру – счет идет на секунды.

“Левее 005, 1 ОГ” – это доворачиваем первое орудие, зажимая “Краба” в ловушку из 152 мм снарядов. Поняв, что им кабзда – от “Краба” бегут фигурки людей.

–

Подлетное, – выпустив плотное синее облако дыма с запахом лесных ягод, сообщает оператор, и мы смотрим на монитор.

“ШАРАХ” – прямо перед брошенной самоходкой возникает разрыв, одна из фигурок словно споткнувшись обо что-то, падает, даже не пытаясь сгруппироваться или защитить лицо и тело. Похоже, как минимум “300”. Но нам его судьба не интересна – мы ждем подарок от первого орудия. Корректура сработала почти как надо – снаряд разрывается точно между пытающимися сбежать солдатами противника. Те, что еще прослеживались на экране, как живые – падают и не поднимаются.

“На тех же, осколки, 2 ОГ” – корректирует Морок

–

ПОДЛЕТНОЕ!, – орланщик не успевает затянуться “соской”, немного не до этого

–

Есть, бл-дь, – выдыхаем мы.

Снаряд попадает точно в САУшку, практически одновременно сразу откуда-то сбоку, сверху и из ствола сначала появляется черный едкий дым, а затем пламя.

–

БЭНГ! – одними губами выдыхаю я.

–

Салам алейкум, – смеётся Карадай.

САУ уничтожено прямым попаданием, похоже, что сдетонировал БК.

Два разрыва в течение 20 секунд накрывают то место, где залегли противники. Там тоже похоже всё.

Морок отправляет “Стой записать. Краб уничтожен!”

В ответ прилетает “Пришли видео” – все хотят посмотреть, как разлетается к ебеням краб-переросток.

Карадай качает головой – с недавних пор любое пересылание видео работы под запретом. Появились случаи, когда наши результаты присваиваются другими подразделениями. Морок вздыхает и печатает:

“Нельзя, запретили, держи фото”, делает снимок монитора где во всю горит САУ и отправляет собеседнику.

В ответ сначала грустный смайлик, затем смайлик с указательным пальцем “вверх” и “джамбо”

Морок не курит. Он ведет здоровый образ жизни, два раза в день машет гирями, и вообще имеет характер стойкий, нордический. Только глаза блестят по-другому. Никто не стесняется в выражениях – этот “Краб” попортил много крови, унес достаточно жизней, и его уничтожение – это отличный подарок к Новому году.

Работа продолжается, солнце клонится к закату, птички идут на посадку.

–

Суки, – как-то очень зло ругается Карадай.