- Может, ну его? – предложил я с усталой обреченностью. – Это же олигархи, с ними никак не сладишь. Вернемся, поговорим с Рашидом, пусть меня забирает, а вас не трогает.

- Еще один нытик. Мы его спасаем, а он тут слюни разводит! Без тебя кто мне миллион за все труды выплатит? – отправив сообщение, Регина удовлетворенно кивнула. – Порядок, нас будут ждать.

- А куда конкретно едем? – спросил Борис. – Адрес есть, чтобы я уже в навигатор забил?

- Ресторан «Конти». Жми, Боря, жми. Главное, чтобы эти кавказцы нас сейчас не догнали, а то они могут.

Кавказцы нас не догнали. То ли они поздно спохватились, то ли мы не дали им форы, а только за все время короткого путешествия ни «Скайлайна», и какой другой гоночной машины мы так и не увидели. Поездка прошла в молчании – водитель был занят вождением, у остальных тоже в голове бродили какие-то свои, сугубо личные мысли.

А вот и столица, все тот же громадный, шумный и до невообразимости разносторонний мегаполис. Здесь «Импреза» сбросила скорость с двухсот до безопасных восьмидесяти, и еще очень долго мы лавировали в потоке машин, останавливаясь перед каждым светофором.

- А ты можешь хоть раз на красный проскочить, гонщик? – с нескрываемым раздражением спросила Регина, когда мы в очередной раз застряли в громадной очереди перед перекрестком. Очевидно, она уже не раз пожалела, что пустила Бориса за руль.

- Если бы я сам ехал, то проскочил бы, - пожал плечами таганрогский гонщик. – Но так как я вас везу, то мне не хочется рисковать. Угроблю вас, и что люди подумают?

- Да клала я болт на мнение других людей!

- Ты девочка, у тебя нет болта.

- У меня резиновый есть, - буркнула брюнетка. – Ничуть не хуже настоящего. Дань, рука как?

- Болит. Сань, а тебя губа?

- Тоже побаливает. Но зубы целы.

- В следующий раз зубами не отделаешься, - пообещала Регина. – Борь, здесь направо.

А вот и «Конти» - громадные золотистые буквы видно даже издалека. «Импреза» вкатилась на широкую, как палуба авианосца, парковку, и проехала вдоль разномастных внедорожников, дорогих спорткаров и престижных седанов бизнес-класса. Несколько человек, обедавших на открытой летней веранде, проводили нашу машину любопытными взглядами.

- Пошли, - едва припарковались, как Регина, словно пружина, выскочила наружу. – Не бойтесь, меня здесь знают.

- А это что, ресторан? – громадные буквы и машины на парковке произвели на Даниила неизгладимое впечатление. – Тут твой отец работает?

- Да, он здесь главный.

Войдя внутрь, мы оказались в зале ресторана – по размерам напоминавшем вокзал, с таким же сводчатым куполом. Столики находились так далеко друг от друга, что при желании нельзя услышать, о чем говорят люди за соседним столиком. У стены расположился целый оркестр, задумчиво наяривающий какую-то неторопливую музыку, а еще я обратил внимание, что некоторые столики заняты плечистыми ребятами в строгих черных костюмах – они ничего не ели, а только внимательно смотрели по сторонам. Блин, да кто же такой богатый и влиятельный отец у Регины?

Улыбающийся метрдотель – в белоснежной рубашке, черном жилете и с накрахмаленной «бабочкой» - появился, как по волшебству. Увидев нас, он несказанно обрадовался.

- Давно вы к нам не заходили, - учтиво склонился он перед Региной, словно она была особой королевских кровей. – Были дела, прекрасная мадам?

- Мадам! – пробормотал Даниил, и многозначительно ткнул под бок локтем здоровой руки сначала Бориса, потом меня.

- Очередные приключения, - ответила брюнетка. – Жан, это мои друзья, они со мной.

- Ваш отец у себя в кабинете. Надеюсь, вы отобедаете с нами? Я сей же час распоряжусь накрыть ваш любимый столик номер шестьдесят девять, и подать вам ваше любимое – буйабес, седло теленка под чесночным соусом, и вино «Шато Ларож» урожая восемьдесят девятого.

- А впрочем, можно, - ответила Регина после недолгих раздумий. – Накрой стол, мои друзья голодны.

- Позвольте спросить, какую именно прославленную мировую кухню предпочитают ваши друзья?

- Кавказскую, - выпалил Борис, и тут же, смутившись, уставился в пол.

- Все будет сделано в лучшем виде, - улыбнулся метрдотель. – Добро пожаловать домой, госпожа Регина, я очень рад, что у вас наконец-то появились замечательные друзья, причем именно мужского пола.

- Спасибо, - и мы пересекли зал ресторана, пока Жан отдавал приказания сбежавшимся на щелчок пальцев официантам.

- А почему он удивился, что мы друзья мужского пола? – не удержался я от вопроса, пока мы поднимались наверх на лифте – совершенно прозрачном, стеклянном, мать его, лифте!

- Жан считает, что после развода я стала ненавидеть мужчин, - неохотно ответила Регина. – Эти французы обожают демонстрировать свое тонкое чувство женской психологии.

- Свой ресторан, француз, который называет тебя мадам, буйабес и столик номер шестьдесят девять… - перечислил Даниил. – Не говоря уже о Кипре. Регина, что ты еще от нас скрываешь?

- Свой главный секрет я вам открою чуть позже. Не подумайте, я не избалованная мажорка, хотя в гоночной тусовке многие меня такой считают. Просто у меня своя, непростая история. Ну, наконец-то, добрались!

Выйдя из лифта, мы очутились в коридоре, который упирался в единственную дверь из красного дерева, большую и мощную, как стены крепости. Решительно, словно была налоговым инспектором, явившемуся сказать владельцу ресторана, что он не доплатил государству порядком двух миллиардов, за что ему светит пожизненное, брюнетка пересекла коридор, и нажала на кнопку звонка, установленную сбоку. Не успели мы удивиться этому новшеству, как дверь распахнулась. В проеме стоял настоящий громила – голова его подпирала потолок, ноги напоминали маленькие лодки, а тонкая черная рубашка едва сдерживала лопающиеся от каждого движения мышцы. Над перебитым носом спокойно смотрели мутно-зеленые глаза, волосы аккуратно уложены в пробор, а тонкие нотки дорого парфюма не портят, а скорее, усиливают общее впечатление.

- Регина Александровна! Проходите, ваш отец ждет.

Первое, что мы увидели, войдя в кабинет – это еще двух громил, поразительно похожих на первого, который нас впустил, только черты лица другие. Эти два шкафа держали в руках в паре метрах над полом круглую стальную трубку, на которой висел обнаженный по пояс человек. И не просто висел, а подтягивался – при каждом движении мускулы вздымались под кожей