— Я тебя сюда не звал, — напоминает Пахомов.

— Зануда, — фырчит Вера, растворяет таблетку в воде, выпивает все содержимое стакана.

— И старик, я помню, — усмехается Платон, зевает, переворачивается на спину.

Вера не собирается смотреть на мужчину. То, что она просыпается в его постели — недоразумение. Она ведь не предполагала, что Пахомов будет спать здесь же.

Смотреть Вера не собирается, но выходит так, что смотрит. Более того, абсолютно не собирается сравнивать двух братьев, старшего и младшего. Сашка прекрасно сложен, развитая мускулатура, рельефы, все при нем. На вкус Веры — слишком уж Саня «перекачался». Видно, что парень много времени уделяет спорту.

Платон выглядит иначе. Нет, вопреки ее словам, Пахомов не старик. В нем нет ни дряхлых мышц, ни пивного животика. Подтянутый, крепкий. Не громила, но и не хлюпик. Есть чем полюбоваться женскому взору.

— Могу спиной повернуться, — насмешливо говорит Пахомов.

Вера понимает, что беззастенчиво пялится на мужчину. А тот, сцепив пальцы в замок, держит их на затылке. И смотрит в ответ.

— В душ иди, Вера, — уже совсем в другой интонации говорит Платон.

Девушка торопливо подскакивает с места. Голова резко идет кругом, а ноги заплетаются. Приходится вцепиться пальцами в резное изножье постели. Не помогает, потому что девушка спотыкается о собственные домашние тапочки. И, не удержав равновесия, падает на пол.

Хорошо, что под ногами мягкий ковер с высоким ворсом. При падении никакая часть тела Веры, кроме самолюбия, не пострадала.

— В порядке? — интересуется Пахомов.

Вере жутко стыдно и неловко. Вдвойне неловко становится от того, что Платон одет в одни лишь боксеры, которые ничего не скрывают.

Ну вот, Вера теперь умудряется рассмотреть всего Пахомова, целиком.

Мужчина, тем временем, поднимает ее с пола, усаживает на постель.

— Давай-ка ты еще немного поспи, — предлагает Платон. — Голова кружится? Тошнит? Скоро таблетка подействует, станет легче.

— А можно я тихонько перееду в гостевую комнату, и мы сделаем вид, что ничего этого не было? — зажмурившись, говорит Вера.

— Так ничего и не было, — усмехается Пахомов, а когда Вера приоткрывает один глаз, добавляет: — пока ничего.

***

— Ох, что ж я маленьким не сдох, — бормочет Сашка.

Парень, войдя в столовую, где уже накрыт завтрак, будто подкошенный падает на свой стул.

— Пить надо меньше, — замечает Платон.

— Да я и не пил особо, так, отмечал встречу с Верой, — возражает брат. — Кстати, ты бы хоть предупредил.

— Разве ты не знал, что Вера приедет? — вскидывает бровь Пахомов.

— Знал, — кивает Саша, — не знал, что Верочка стала такой красивой.

Пахомов бросает на брата хмурый взгляд исподлобья. Есть у Платона отчаянное желание поправить пацану челюсть. К тому же, кто-то ведь должен заплатить за опустошение стратегических запасов виски в рабочем кабинете.

— Не думал, что это важно, — все же берет себя в руки Платон.

— Для такого сухаря, как ты, возможно, а вот для меня…, — брат расплывается в широкой улыбке. — Знаешь, я почти влюбился! Вера такая классная. Компанейская. С юмором. И совсем не дура. Ну и красивая, да. А фигурка какая! М-м-м! Видел?

Пахомов молчит, медленными глотками пьет обжигающий кофе и контролирует каждое свое движение.

Черт, это ведь Саня! Болтун и балагур. Младший брат, у которого детство играет в заднице. Ну что с него взять?!

— Верка прям огонь, — пацан, подперев подбородок кулаком, продолжает мечтательно улыбаться, — мы когда вчера плавали, едва не ослеп от такой красоты. А как она двигается! Отвал башки, а не девушка.

— Еще слово, и твоя башка отвалится в прямом смысле, — роняет Пахомов угрожающе.

— Да что такого! Я же правду говорю, — негромко возмущается Саня, — Вера красоточка. Я бы ее…

— Достал! — рявкает Платон и ударяет ладонью о стол. — Рот закрой и ешь!

— Да расслабься, братишка, какой-то ты напряженный, — фыркает Саня и, наконец, замолкает. — А вот и Верочка. Здравствуй, малышка, как дела? Головка не болит?

— Да иди ты в задницу, — негромко бормочет Вера, а потом добавляет уже громче, улыбаясь: — Доброе утро, малыш!

— Это ты мне? Вай, как я рад, — моментально становится в стойку Саня. — Зачетное утро, да. Будешь кофе, или чай? Могу сок приготовить, вот этими руками. Хочешь?

— Спасибо, нет, — качает головой Вера и садится на свое место.

Пахомов делает вид, что за столом, кроем его самого, больше никого нет. Пусть молодежь и дальше обменивается любезностями, милуется, мать их за ногу! У Платона есть более важные дела, чем слушать все это дерьмо!

— О, а ты в город? Подбросишь? А то у меня перегар, как из бочки, — просит Саня.

— Сам справишься, — возражает Платон.

— Да куда мне за руль?! — канючит Сашка. — Ну тогда останусь до вечера. Пока не выветрится. Заодно и с Верочкой потусим, да?

— Собирайся! — резко командует Платон и демонстративно смотрит на часы: — У тебя десять минут.

— Я тоже хотела в город! — подает голос Вера. — И в больницу нужно. Ты забыл? Ты же обещал!

— Я все прекрасно помню, — не глядя на девушку, говорит Пахомов. — У тебя есть собственная тачка и водитель в распоряжении. Пользуйся.

— О, я тогда с Верой! Верунчик, возьми меня с собой, я тебе пригожусь, — театрально сцепив ладони в замок, умоляет Саня.

— Уже девять минут, — прерывает Пахомов театральную игру брата.

— Да я подвезу, мне же не сложно, — улыбается Вера.

— Живо, млять, в машину! — повышает голос Пахомов.

Хорошо, что Саня знает, когда не стоит перегибать. Потому что брат соображает. Как нужно поступить. Поднимается из-за стола. Начинает прощаться с Верой.

— Жду в машине, — цедит Пахомов, а уже в дверях бросает тяжелый взгляд на Веру.

Девчонка улыбается, широко и, кажется, искренне. Сразу ясно, что шутливая болтовня с Сашкой ей по душе.

Ну вот, все же в порядке. У них интересы общие. Возраст одинаковый. Круг общения схож. Даже вырядились они, не сговариваясь, в джинсы и рубашки свободного кроя.

Или сговорились? Когда? Пока Платон завтракал? Вера ведь уже не спала. А Саня? Он пришел к ней в комнату?

Твою