- Так там акция была, - пробормотал он. – Новогодняя. Одну Снегурочку заказал, вторая в подарок.

- Это было бы смешно, если бы не было так грустно, - прошептала, без сил плюхнувшись на кресло. – Хотя хорошо, что хоть не Дед Мороз или олени по акции за половину цены шли, ты бы и на них позарился.

Шутки срывались с языка, хотя было вовсе не смешно. За что он так со мной? Что я ему плохого сделала? Поддерживала, содержала, когда без работы сидел. Подбадривала, когда «унижался, опуская свой талант до написания музыки для рекламных роликов». Быт обеспечивала, все потребности удовлетворяла. От плиты отползала глубоко за полночь, хотя ни разу даже спасибо не дождалась за каждодневный «обед из трех блюд плюс компот». Мерзавец… Не компот, разумеется, Мушкин.

- Мяяяра, - Фунтик, про которого я и вовсе позабыла, вскочил на диван, подошел ко мне, бодро прошествовав по планшету, и боднул головой мой локоть.

- Привет, зайка, - я погладила его и на автомате пожурила, - не ходи по технике.

Планшет ожил под его лапками, включился. Отвлекая меня от жаления себя любимой, комната наполнилась теми звуками, на которые как раз и ябедничала соседка.

- Зер гут, даст ишь фантастиш! - вклинился в женский визг густой баритон.

Тааак, что происходит в моей приличной когда-то квартире?!

- Какого…?!! – я высказалась прямо, прижав к себе кота.

- Это просто… просто… - мой изменник подскочил и начал тыкать в кнопки гаджета, который решил сдать своего хозяина с потрохами, но непотребный звукоряд стал только громче. – Вот ты нашел время зависать, скотина!

- Даст ишь… - подтвердил кто-то из недр железяки.

- Полнейший фантастиш! – согласилась я. – Вместо работы ты тут, значит… - нахмурилась, пытаясь подобрать приличное выражение. – Рукоблудием занимаешься?!

- С чего ты взяла? – покрасневший изменник все же утихомирил бьющуюся в экстазе технику, и та заткнулась, захлебнувшись очередным «фантастиш»-ем.

- Ты еще спрашиваешь? – укор в моих глазах был столь скорбен и силен, что мог заставить раскаяться и пасть в ноги с мольбой о прощении даже тех гнусов, что распяли Христа.

Но Мушкин оставался непоколебим, как айсберг, что потопил Титаник – припевая «плавают тут всякие…». Никакой совести у мужика. А зачем? Совесть – это же атавизм, от него одни проблемы. А так ни совести, ни стыда, ничего лишнего. Как  говорится, жить стало проще, жить стало веселее!

- Даст ист фааантастиш! – снова взбеленилась техника.

- Это уж точно, - пробормотала, согласившись с ее правотой.

Глава 6 Початок

- Я просто смотрел, - с честными-пречестными глазами заявил нахал – под аккомпанемент чужого счастья.

- Зачем? – задала коварный вопрос, обреченный на лживый ответ, но неожиданно услышала правду:

- Тренировался перед тем, как этих вызвать, - признался уже не мой композитор. – Все же двое.

- Ну да, а то нехорошо получится, если девушки не впечатлятся, – зловеще усмехнулась. – Конечно, фантастиши да курицы продажные важнее, кто бы спорил! Своя женщина, что под боком, неинтересна, а эти, - как бы их приличным словом обозначить, - всегда зер гут! И… и под рукой!

- Дашь, а может… - Мушкин сделал глаза кота из Шрека и попытался приобнять за плечи. – Давай простим друг друга, а? Забудем все плохое, начнем с начала и…

Вот что делает с людьми перспектива возвращения в Череповец, оказывается!

- Что? – поперхнулась его наглостью и оттолкнула. – Поясни-ка, что именно ты мне прощать собрался, дорогой! – встав, недобро прищурилась.

На пол полетела сумка, а следом и подарок, что вручила в странном магазине не менее странная дама.

- Это еще что? – наглец поднял белую коробку.

- Отдай!

- Нет уж, - он быстро вскрыл ее и извлек оттуда…

- Что это за кукурузина? – нахмурился, рассматривая продолговатый предмет, и в самом деле напоминавший початок.

Желтый цвет, поверхность в мелкие квадратики, да и размер один в один. Я даже сразу вспомнила, что и не обедала сегодня – желающих привести свой «Байконур» во взлетное состояние к новогодней ночи было предостаточно. Так что пока клиентки шли косяком, чтобы удалить лишнюю растительность с нежных мест, мне даже перекусить не удалось.

- Понятия не имею, - пробормотала, тоже разглядывая кукурузу.

- Как это? – Мушкин глянул на меня, как любой мужчина, в самое сердце сраженный неподражаемой женской логикой. – Сама купила, домой принесла, а теперь в отказ пошла?

- Не покупала, - объяснила зачем-то. – Подарили.

- И кто же это тебе этакую срамоту дарит? – он потряс в воздухе неприличным початком. – Зачем тебе эта кукурузина, женщина? Чем тебя это, моя не устраивает?

- Тем, что я уже забыла, когда в последний раз ее видела!

- Вот как покажу сейчас! – композитор живо стянул трусы и…

Контраст початка в руке и того, чем он жаждал похвастаться, был столь разителен, что я, не стесняясь, заржала в голос.

- Ты понимаешь, что наносишь мне, ранимой творческой личности с тонкой душевной организацией, моральную травму?! – взвизгнул мужчина – хотя на этот счет теперь имеются сомнения, и весьма обоснованные, если сравнивать размеры «овощей».

- Не более, чем ты мне своими дешевыми курицами по вызову! – не осталась в долгу.

- Дешевыми? – он побагровел. – Да они дороже тебя стоили!

- Чего?! – я выхватила у него подарок мадам Сабины и принялась им же вправлять гаду мозги.

Тот попытался спастись бегством, но женщина в ярости развивает скорость, которой позавидует и гепард. И даже он не посмеет встать у нее на пути!

- Хватит, больно же! – Мушкин выхватил у меня срамоту и отшвырнул в сторону.

Вредная шлепнулась под елочку, готовую, как приличная барышня, рухнуть в обморок. Обиженный початок в долгу не остался. Ударившись об пол, он вдруг зажужжал, затрясся, как пионер, что впервые увидел журнал «Плэйбой». А потом вредный гаджет и вовсе бешеной гусеницей начал скакать под бедной искусственной красавицей.

Та явно уже напоминала перепуганную девчушку, что готова подобрать юбки и с визгом унестись прочь. Но вот незадача – ее крепко держала бельевая веревка, что привязала