«Ко мне?» — сказал он, когда встал, и все равно это звучало ни как вопрос, а как безапелляционное утверждение. К нему, иначе Нэд недобро прищурится, стиснет челюсти, сложит руки на груди. К нему, или шеф будет недоволен. А когда он был недоволен, жизнь медленно превращалась в ад.

В окне автомобиля то и дело мелькали высокие кованные фонари. Горели витрины, шли люди, неоновые вывески звали своим цветом новых клиентов.

Мерзли ноги и руки. Холод словно расползался изнутри, хотелось согреться, но ничего теплого рядом не было. Обычно можно было согреться с любимым человеком, но от него ощущался еще больший холод, чем от собственной души. Почему так, Элс не могла понять, и уже, порядком, подустала анализировать и думать. Что не так с их «хорошими» отношениями? Черт его знает, она просто устала думать. Она опустила руки и провожала прохожих пустым одиноким взглядом.

Когда скрипнул замок его квартиры, Одри вздрогнула. Вновь пустой, темный коридор, вновь знакомый интерьер, поразительно похожий на номер в отеле. Кромешный мрак.

В ту же секунду подбородок схватила холодная железная рука, и сильно его сдавила.

— Ну что, Лесли, готова исполнить прихоть своего хозяина? — Хватка усиливалась. — Тебя будут пороть сегодня. Но тебе… понравится.

— Нэд. — Голос дрогнул. Глаза постепенно привыкали к темноте, в ней теперь слегка вырисовывался силуэт человека, жуткие блики на тонких очках и высокомерная улыбка. — Может…

— Что «может»? Слушай своего хозяина, смотри ему в рот. — Пальцы скользнули чуть выше, и теперь сильно, до боли сжимали щеки. Казалось, еще немного, и раздался бы хруст. — Какая… отвратительно-милая мордашка. — Хватка все усиливалась. — Получилось даже лучше, чем я думал. Теперь так и хочется… содрать её ко всем чертям.

Девушка чувствовала, как от страха дрожали губы, внезапный ужас парализовал все тело, которое неустанно долбило изнури горячее сердце.

— Потерпи, милая, будет совсем немного больно. — Голос вновь менялся. — Ты надела сегодня белье, которое я купил тебе?

То унизительно пошлое, с прорезью на трусах, с отверстиями для сосков и матерными ругательствами кислотно-розового цвета на фоне черных кружев.

— Да. — Одними губами ответила Элс и ощутила, словно что-то обрушалось внутри. Словно это были две самые мерзкие и самые ненавистные буквы во всем многообразии языка. Она надела, потому что он этого хотел. Потому что в его глазах был неподдельный огонь, интерес, и желание. Одри хотелось этих чувств к себе. Хотелось.

— Умница. — Тяжелая рука опустилась на голову, стала поглаживать небольшие завитки на кукольных волосах. — За это я заставлю тебя кончить, шлюха, сегодня ты заслужила.

Запах алкоголя. Ей казалось, он был пьян, или она просто пыталась оправдать его слова сейчас. С парализованного тела сдирали пиджак, швыряли его на пол, следом летела белая рубашка.

Ей хотелось моргнуть. Моргнуть, и чтобы все это побыстрее закончилось. Шлепки, укусы, от которых на коже оставались красные следы, порка. Закрыл глаза, затем вновь их открыл — и все, словно ничего не было. Они двое… лежат в кровати, обсуждают идеи сюжетных поворотов игры для их совместного стартапа. Нэд вновь улыбчивый, вежливый, милый, говорит, что любит, и спрашивает о её платье на свадьбу. А ночей… их нет. И память словно стала вытряхивать из себя склизкую критику тела Одри, одежды. Разве была какая-то критика?

Нэд же хороший. Идеальный мужчина.

— Ах ты пошлая шлюха. — С жуткой усмешкой процедил Ротман, глядя на белье. — Нацепила это на работу, под одежду, как ты додумалась? Что если бы кто-нибудь увидел? — Он наклонился, и ухо обожгло дыхание тихого шепота. — Или ты хотела, чтобы это кто-то увидел? М?

«Вы просили так сделать» — хотелось сказать, но горло словно осипло. Разом забылись все буквы и предложения.

Она подняла глаза, глядя на блестящие стекла очков. Едва поднесла к его лицу руку, хотела, было, дотронуться, но остановилась в нескольких миллиметрах, затем вновь отвела ее в сторону. Хозяин не позволял его касаться. Элс вновь опустила взгляд на пол. Хотелось моргнуть. Очень.

Он в замешательстве прищурился, словно в самом деле не понимал эту эмоцию. В выражении промелькнуло раздражение, которое вновь сменялось непониманием.

— Что, не хочешь меня касаться? — Раздраженно процедил Нэд.

«Нет» — одними губами сказала Одри. Вновь тело охватывал необъяснимый страх.

— Нет, хочешь, или нет, не хочешь? — Продолжал рычать Ротман, словно его задел этот жест. — Что это было, милая? То ты не хочешь меня целовать, то трогать не хочешь. Я что-то не понял. — Рука соскользнула со щек и вцепилась в шею. Это больше была не игра. — Может, я тебе на самом деле противен, м? — Его больше не заводило происходящее. Он злился.

— Нет. — Шептала девушка, глядя куда-то сквозь. — Не противен.

— Тогда что это за выпады? — Тон слегка смягчила, но все равно казался притворно спокойным. — Ты же меня любишь, так ведь? Скажи это.

— Люблю. — Как робот ответила Элс.

— Умница. — Вновь раздалось над ухом. — Я не потерплю отношений, в которых женщина меня не любит.

Молчание.

— Но ты — умница. — Повторил Нэд. На голову опустилась тяжелая рука, опять ощущались рваные поглаживания. — Я тебя тоже люблю. Моя куколка. Поэтому я на тебе женюсь. У нас все будет замечательно, мы с тобой будем счастливы. — Мужчина чуть оттягивал лямку лифа. Блуждающий взгляд за стеклами очков казался равнодушным и жестоким.

Нечто, похожее на чувства Одри видела лишь тогда, когда по каким-то причинам от него пятилась. Или не решалась потрогать, как сегодня, или отказывалась целоваться. Словно такое поведение, почему-то, выбивало шефа из равновесия. Заставляло… нервничать?

— Я тебя люблю. — Повторял он. — Иди сюда. — Руки сдирали мерзкие, пошлые трусы. Уставившись сквозь тьму на тело любовницы, Ротман замер, затем негодующе поднял брови.

Внизу живота виднелись какие-то темные пятна. Мужчина отошел назад и включил в коридоре свет.

На бледной коже лобка не было ни единого волоса. Правда теперь она покрылась разрозненными красными пятнами, кое-где проступали маленькие воспаленные