– Леди не пристало подслушивать, – пробормотал дядя на самое ухо, а я от нетерпения прижала ладонь к его рту, чтобы не отвлекал. Так и стояли, ожидая ответа. Я пританцовывала от нетерпения, а на душе, почему-то пели соловьи…

Ответ ошеломил…оглушил…обездвижил…

Я стерла руну, даже не заметив – просто взмах рукой, и с этой стороны двери оглушающая тишина. Ресницы опускались и поднимались, сердце стучало, пропуская удары, воздух врывался и вырывался рваными точками, а я шла через замок обратно к своим сундукам. В моей руке искрил золотыми всполохами мой новый артефакт, который впервые за все время не обернулся каким-то другим предметом, а острый кончик пульсировал алым и золотым, словно Золотой Меч готов был открыть портал в другой мир, только ему не хватало моей силы.

Но ведь внутри нашего мира и не нужно много сил, чтобы переместиться, тем более в моих руках самый шикарный артефакт, способный прорезать грань между мирами, а не только между королевствами.

– Эль, доченька, карета будет подана через час, – мама ждала меня в спальне, складывая в дорожный сундук какие-то драгоценности. Завидев ее, дядя, что шаг в шаг следовал за мной по всем коридорам, тут же бросился к себе доупаковывать вещи, оставив меня на мамино попечение. А я не хотела оставаться здесь, очень-очень не хотела.

– Мама, знаете, я бы отправилась прямо сейчас – вы ведь расскажете отцу, что я немного устала от вчерашнего ритуала и не вынесу долгой дороги в карете с дядей.

Мама нежно провела пальцами по моей щеке, едва не вызвав этим жестом близкие слезы, а потом взяла из моих рук Меч и провела им в воздухе полукруглую арку почти над самой моей головой.

– Будь осторожна, доченька. Все образуется – верь. И мы ждем твоего возвращения.

Проходя в портал, я сжала рукоять меча, забирая с собой артефакт, который мне предстоит обуздать, и оставляя в пути между переходами свое ноющее от боли сердце. Наверное, пора повзрослеть.

Глава 3

Три года спустя, королевский замок

Легким движением руки и меча я запечатала портал в закрытый гарнизон, с которым попрощалась навсегда, разукрасив стены корпусов во все оттенки розового – это моя маленькая безобидная месть тем преподавателям, что все три года убеждали меня в никчемности женщин.

Что за странная мужская логика? В гарнизоне треть студентов женского пола, причем ни одна не провалила годовой экзамен в отличие от кчемных самцов-бруталов, что обучаются в корпусе аж целых пять лет. Наверняка корпус закрытый, чтобы никто не узнал, что тайные знания приходится вдалбливать в ясные умы с помощью кнута и…другого кнута.

Еще один пасс рукой, и мой меч сжался до размера короткого кинжала. Зараза своенравная! Я ж хотела браслет, ну, или наручни. Вот ни в какую не желает превращаться в украшение, хотя я его и упрашивала, и обещала много чего, и угрожала – все напрасно. Зловредный артефакт только и любит, что сражаться да играть – то в оружие превратиться, то форму шара примет.

– Смотрите, какая попка нарисовалась! – меня по этому самому месту припечатали так, что я от неожиданности зубами клацнула. Ну а следующую фразу нахал выдавал почти фальцетом, потому что уже лежал и опасался за свои «артефакты», припечатанные моим каблуком. – Откуда такая красавица к нам пожалооооовалаааа?

– Вообще-то, не к вам, а к себе домой, дорогой кузен, – я вернула мечу прежнюю форму, удлинив клинок на столько, чтобы не приходилось наклоняться, и заменила им каблук – глаза у парня стали в тот момент квадратными. – Какими судьбами в наш замок? Дядя вроде говорил, что тебя отправил на второе обучение.

– Так он это… здесь обучается, у вашего отца, – проблеял где-то сбоку знакомый голос одного из подпевал дорогого кузена. – Вы там это…поосторожнее с оружием, Ваше Высочество, – повредите будущему королю архиважные…кхм…конечности.

– Я тут это…кхм…– передразнила герцогова заступника, не забывая при этом мило улыбаться, как положено добропорядочной принцессе, – не совсем поняла, кто тут будущий король? Можно узнать, чей артефакт тебя выбрал, дорогой Гилберт? Мой вот молчит, вернее, жаждет кровушки. Кстати, если я не услышала извинений, то и артефакт их не услышал, а знаешь, какой он мстительный в подобные моменты?

Парень у моих ног побледнел не хуже простыней, что стелют наши служанки во всех комнатах замка в дни смены сезонов. Белые волосы и белые ресницы почти слились с кожей, и только в черных глазах полыхали страх и…ненависть? Действительно, кхм, кто-то не умеет проигрывать.

– Прошу меня простить, кузина Элинерия, – просипел парень, кусая от напряжения белые губы. Там, где зубы врезались в кожу, были видны синеватые бороздки, – не признал Вас в брюках.

– Что ж, прощаю, – я отступила, убрала меч в ножны кинжала и церемонно подала руку для поцелуя, – я тоже не признала в подобном приветствии родственного подшучивания – после порталов у меня немного плохо с чувством юмора.

Кузен поднялся, немного покряхтывая, что говорило о его плохой физической подготовке, скривился, потирая спину и одновременно склоняясь к моей руке. Сразу и не поймешь, от чего его так перекосило – то ли от падения через бедро, то ли от необходимости держать лицо перед окружением. Смачный чмок захотелось тут же оттереть о брючину, но и мне тут приходится улыбаться на публику, делая вид, что все, что только что произошло, всего лишь дружеская шутка.

– Так что тут такого интересного рассказывал… Одр, кажется? – я ухватила кузена за локоть, пока он не сбежал, и направилась в сторону парадного крыльца, где меня, по идее, уже ожидали родители. Нужно узнать как можно больше полезного за эти двести шагов, что меня отделяют от более любимых родственников. – Ты собираешься участвовать в турнире за право предстать перед королевскими артефактами?

Парень рядом со мной нервно сглотнул, но при этом расправил плечи и выпятил вперед грудь, что смотрелось очень…занятно. Жесткий страх и бравада на публику – в этом весь кузен.

– Одр, кстати, подскажите, а сколько претендентов участвует в турнире от… магов и рыцарей? – обратилась я к толстенькому низкорослику с яркими розовыми щеками, как у парного поросенка, и невнятной рыженькой порослью над верхней губой.

– Да не больше десятка, Ваше Высочество, – залебезил толстячок, обгоняя нас с Гилбертом и стараясь заглянуть мне в глаза.