— Я, скорее, оформлю доверенность на собаку, чем на кого-нибудь из своих родственников. — Мужчина с желчным презрением стиснул зубы. — Насколько свежее нужно лицо?

— Любое, даже клерк какой-нибудь подойдет, лишь бы имя не фигурировало в отчетах. У меня всего два критерия: этого человека не знает генеральный, и этот человек нас не кинет. Все.

— Дерьмо. — Нэд вздохнул. — Оформлять компанию на ноунейма, класс. Это ты назвал хорошими новостями, да?

— Ну, я думал, ты подберешь кого-нибудь. — В голосе слышался укор. — Я не предполагал, что все так сухо. Кстати, у меня есть мысль, как сделать так, чтобы потенциальный помощник нас с тобой не кинул. Можем… закредитовать его. Хорошенько так.

— Этого мало. — Ротман задумался. — Мало.

Взгляд менялся. Мужчина медленно перевел глаза на стену, в сторону кухни, и по лицу пробежала странная улыбка.

— Сколько, по твоим прикидкам, займет наше с тобой мероприятие? — Нэд прищурился.

— От двух месяцев до года, как ты и сказал. Бля, это твои слова, ты сам сказал, зачем теперь спрашивать у меня тоже самое?

— Мне было интересно твое мнение. В целом, можно потянуть время, почему нет. Но, я надеюсь, мы уложимся в полгода.

— Угу, если не прогорим.

— А прогорим, у меня есть план Б. — Улыбка становилась все шире. — Беспроигрышный план Б.

— Я надеюсь, к нему не придется прибегать. — Голос становился угрюмым. — Серьезно, иначе я остаюсь за бортом. Надеюсь, дед просто продаст нам акции, и все на этом.

— Ему придется их продать. — С жуткой улыбкой рычал Нэд. — Либо он захлебнется в дерьме. Одно из двух. При чем за цену, которую я ему предложу. Старый урод.

— Кого ты думаешь поставить как рожу для налоговой и кредиторов? — В трубке послышался тихий вздох. — Думай, Ротман, моя семья живет в Германии, я ничего не могу предложить.

— Ну. У меня прекрасная, послушная секретарша.

— Блять, нет. Нет, только не это. Твою мать. Это дерьмовая затея.

— Отчего же? Плюс-минус на полгода. Поиграем с ней в жениха и невесту, потрахаемся. Она не будет качать права, не будет устраивать истерик. Ты её видел? Девочка-цветочек, вечно красная, глазки бегают. Человека лучше мы не найдем. Эта будет смотреть мне в рот.

— Ты сейчас серьезно⁈ Твоя секретарша — это, считай, ты! Дед не такой дебил, чтобы не заметить!

— Да что ты говоришь. — Ротман закатил глаза. — Она работает у меня только месяц. Он, во-первых, её ни разу в глаза не видел, а во-вторых ничего об её имени не слышал. Или ты думал, со старческим маразмом можно помнить всех сотрудников поименно? В любом случае… я перестрахуюсь. В бумагах, как сотрудника, Одри Элс больше не будет. Все, призрак, её дело зачищу. Невидимая секретарша, а она даже не узнает об этом. Будет приносить бумажки, варить кофеек. Получать зарплату… переводом от меня.

— Ты просто дьявол. — Шокировано пробубнил молодой человек. — Стремно говорить, но, если стереть её из баз данных, это может сработать. А что делать с сотрудниками? Они все знают её как твою секретаршу, перед дедом кто-то может что-то ляпнуть.

— У меня есть мысль. — Нэд довольно склонил голову. — Издержки социальных отношений я беру на себя.

— А ты, ну, точно в ней уверен? Точно все не пойдет прахом, если она заистерит в ПМС?

— Нет существа более преданного, чем влюбленная девочка с низкой самооценкой. Поиграем с ней в любовь. В чувства. Все равно это никак не идет в разрез с моими планами. Она хорошенькая… зачуханная, правда, но хорошенькая. Думаю, тебе понравится. Можешь забрать её себе, когда все кончится.

— Я не буду по второму кругу трахать то, что трахал ты. — Казалось, собеседник был слегка оскорблен. — Ладно, до связи.

— Удачи. — Ротман повесил трубку, затем жутко покосился в сторону кухни. — Больно будет совсем немного, Одри. Совсем чуть-чуть.

Она пыталась вслушиваться в воздух, но раздавался только тихий сквозняк за окном. Бросало то в жар, то в холод. Странное ощущение не проходило. Темно-коричневый диван, на котором Элс сидела, казался чертовски неудобным, ноги цеплялись за желтый ковер в серый ромб. Все же, этот дом нельзя было назвать уютным даже с натяжкой. Деревянные кухонные шкафы навивали тяжелую тоску от своего неоправданного пафоса, то же чувство вызывал громоздкий овальный стол из резного дуба. В квартире не было личности, сколько её не ищи. Казалось, в номере отеля было больше личности, чем тут. Почему так, девушка понять не могла, но чувствовала себя как на иголках. Скрипнула дверь.

— Прости, что так долго. — Нэд прикрыл глаза и выдохнул. — И прости мне мое поведение.

— Что значит «немного больно»? — Одри подняла взгляд на шефа, затем тут же его отвела. — Что ты хотел сделать со мной?

— Ничего особенного. — Он пошел навстречу, и блик света скользнул по прямоугольным очкам. — Я не люблю говорить об этом, но лучше сказать, чем набрасываться, да? — Губы растянулись в странной улыбке, мужчина небрежно расстегнул верхние пуговицы на белой рубашке и сел рядом. — Есть вещи, которые меня возбуждают, а есть, которые не возбуждают. В общем, мне нравится доминантная позиция в постели, без этого вряд ли вообще что-то будет. — Нэд вновь прикрыл глаза и пожал плечами. — Я люблю… связывания. Шлепки. Люблю брать за волосы и слегка натягивать. — Улыбка становилась все шире. — Мне просто нравится, я не могу объяснить.

— Тебя возбуждает насилие? — Она раскрыла глаза. Тело словно парализовало, оно было не в силах как-то среагировать.

— Не нужно называть это насилием. — Ротман сузил глаза. — Если между нами будет договоренность в этом вопросе, то о каком насилии может идти речь?

— Ну… наверно да. — Зрачки носились по полу, стук сердца раздавался в ушах.

Вот и подвох идеального мужчины.

— Еще ни одна партнерша не смогла принять меня таким, какой я есть. Поэтому я один. — Он чуть склонил голову. — Поэтому я хочу, чтобы ты попробовала.

— П-понятно. — Она пыталась на него не смотреть, но что-то странное тянуло живот.

— Сделай меня счастливым сегодня.