Одри перебежала пустую улицу. Кого все это волнует, кроме нее самой? Перед кем, кроме себя, ей отчитываться? Хотелось вырваться из замкнутого круга одиночества, однако, печальный опыт прошлого сейчас останавливал куда больше, нежели ненавистные ярлыки.

С одной стороны, пустая кровать угнетала. Ей никто не звонил — родители, что развелись много лет назад, имели свои семьи, своих детей… а она, случайная девочка, оставалась не у дел. Везде лишняя, и нигде не желанная, однако, бабушка по отцовской линии, с которой ей пришлось расти, преставилась к совершеннолетию Элс, оставив той небольшую, но очень уютную квартиру в парковом районе. Всего за пару дней до дня рождения девушки, что, буквально, убило ее. С братьями и сестрами, с мамой и папой, но одна. На целую вселенную.

Единственная близкая подруга после окончания старшей школы уехала поступать в другой город и, ослепленная страшным одиночеством Одри попыталась впервые построить отношения с кем-то. Парень, в которого та была влюблена, наконец ответил взаимностью. Однако, как выяснилось позже, сам так сделал только для того, чтоб не быть одному. Когда на горизонте показалась более удачная жизнь, с более удачными людьми, а именно — приглашение на престижную работу, он ушел, ссылаясь на отсутствие в будущем времени.

Отношение вечного ожидания, вечного игнорирования и тишины закончились так же быстро, как и начались, но стало ли легче?

Она проводила его с улыбкой. А после, еще около полугода подушки по ночам влажнели от слез, а странный, тяжелый взгляд был направлен в окно, куда-то далеко за горизонт. Ничего особенного, ничего… необычного, но после этих обычных встреч юная леди поняла одну, простую истину — если человек говорит, что любит, совсем не значит, что это так и есть. Совсем не значит, что он видит в тебе любимую, возможно это выгодная партия, возможно, махинация, возможно, якорь от собственного одиночества. Ею просто воспользовались, но сейчас, перешагнув через еще одни, еще более болезненные отношения, страх быть в очередной раз преданной возрос словно огромный, буйный сорняк на поле золотистой ржи.

Холодная вода помогала протрезветь и привести нервы в чувство. Немного снимала стресс и способствовала сосредоточению, особенно по утрам. Люди, словно муравьи, собирались в свой муравейник — огромную современную высотку, на работу.

За ночь не сомкнув глаз, Элс вновь выглядела усталой, и даже немного замученной, правда кем, или чем — коллеги не спрашивали, считая это неэтичным. Почти все, кроме Мойры, которая, увидев девушку, тут же понеслась на встречу, сбивая несчастную с ног:

— Я видела, как шеф отвозил тебя домой! В какой раз уже⁈ И что, теперь опять будешь отнекиваться, мол, тебе все равно, да, да⁈

— Просто выяснилось, что нам по пути. — Одри нарочито расслаблено пожала плечами, хотя на лбу выступил холодный пот. Все только начиналось, а их уже замечали вместе. Не хорошо.

— Что, прям каждый день по пути⁈

— А что, дома по ночам ходят, меняя свое расположение? Не знала, не знала… — Элс хитро улыбнулась и покачала головой.

— Хватит подкалывать! Чего ты такая бледная, тебя будто переехали катком… — Девушка сузила глаза и скрестила руки на груди.

— За то ты, мисс Мейс, как всегда прекрасна. — Без тени сарказма отчеканила Одри, вновь мило улыбнулась и отправилась к своему рабочему месту.

Она чувствовала себя, словно живой труп, ходячий мертвец, разрывающийся между своих внутренних проблем — страх и одиночество. Два рьяных гладиатора, что раз за разом сходились в ее голове на матч-реванш, и вопрос был лишь в том, кто окажется сильнее.

Почему-то не хотелось заглядывать в кабинет к начальнику. Секретарша просто сидела, выполняла свою работу, стучала пальцами на клавиатуре, пила воду из маленькой бутылочки… Ставила печати, сканировала документы. Можно было углубиться в собственное сознание, параллельно сосредотачиваясь на простой работе, требующей только лишь внимания, и уже в меньшей степени каких-либо особых навыков.

От внезапного скрипа двери девушка даже вздрогнула. Шеф вышел в коридор с какими-то бумагами, сощурив глаза из-за яркого света из окна, под усталыми глазами синели крупные мешки, а кожа казалась еще бледнее, нежели обычно.

— Доброе утро, мистер Ротман. Может вам… кофе? — Пока Одри говорила, она уже пожалела, что вообще открыла рот. Несмотря на свой, как обычно идеальный, выхолощенный вид, будто мужчина собрался на свадьбу или похороны, выглядел он совершенно не лучшим образом. Волосы, как обычно, лежали волосок к волоску, галстук, узел которого был словно выверен по линейке… но сухие, синеватые губы, искаженные в странном выражении, складки под нижним веком, глубокая морщинка меж бровей… у него что, похмелье? Она напряглась и сильнее вжалась в стул, пока он медленно переводил на нее взгляд.

— Это будет моя шестая кружка, так что не стоит. — Процедил начальник и, глубоко вздыхая, пошел дальше по коридору.

Словно между ними не было никакой ночи. Словно не было ничего, и он не предлагал ей встречаться, однако, девушка только сочувственно выдохнула. Наверно, ничего особенного, ведь на работе они договорились вести себя как обычно.

Элс озадаченно облокотилась на руку. Они были позавчера в ресторане. На следующий день Нэд отвез её домой, и планировал вернуться на работу, но что делал на самом деле? То, конечно, останется неразгаданной тайной, но Одри все равно об этом думала. Углубляясь в свои мысли, секретарша даже не заметила, как начинала придумывать ему оправдания. Быть может, у него что-то случилось? Или он принял неожиданного гостя, например, старого друга? А, может, он не пил вовсе! И просто работал всю ночь, и даже не сомкнул глаз.

Как обычно — максимально нейтрален, собран и готов к труду, механически вежлив, и… очень напряжен. Антураж, в некотором роде, идеального мужчины, хотя, может, и не антураж? Элс устало вздохнула и потерла виски. Возит домой, приглашает в ресторан… вежлив, учтив. И, вроде бы, выказывает свою заинтересованность только ей, может ли это значить… что он в самом деле влюбился? Без всякого «если». И совсем не по-дружески он ее провожал с самого первого дня, совсем не по-дружески смотрел. Только на нее, так мягко, и, иногда, даже слегка снисходительно. Девушка вновь поймала себя на мысли, что никогда в ее жизни так не было. За ней никто… красиво не ухаживал.

«Быть может, он, и вправду тот самый, а я здесь все