Способность проникать в иные миры позволяет разгадать смысл имени мирового древа — почему вселенский ясень назывался «Конем Игга». Испытательные ритуалы — инициации — были главными в жизни архаических обществ. Но самыми сложными были испытания, которые должен был пройти стремящийся к сверхъестественной мудрости, знанию тайн мира — шаман или друид (у кельтов)[44]. Эти испытания приравнивались к смерти и воскрешению шамана, наделенного на том свете сверхъестественными знаниями. Шаманы напоминали Одина, ибо и они наделялись способностью проникать (в разных обличьях) во все миры мифологической вселенной, находить там души умерших (или спасать умирающих). О своих странствиях они повествовали во время экстатических ритуалов, в шаманском исступлении Один принес себя в жертву самому себе на мировом древе ради обретения магических знаний на том свете и сохранения своей власти в мире богов и людей. Один был богом вдохновенной, исступленной магической поэзии (значение самого слова шаман — «исступленный, впадающий в транс человек» — близко значению имени Один).

Саамский бубен.

Ikarus74 / Shutterstock

Наконец, шаману нужен был волшебный помощник, который, наподобие сказочного Конька-Горбунка (или Бурака, волшебного коня пророка Мухаммеда), переносил бы его в иные миры. Таким помощником чаще всего представляли коня или оленя — но это были, конечно, не настоящие, а мифологические, точнее даже символические животные. Главным «помощником» шаманов Северной Евразии — той области, где шаманские культы были особенно развиты, — оставался бубен, ударный инструмент, звуки которого сопровождали процесс камлания, путешествия на тот свет. Бубен и считался шаманским «конем». На бубне (и костюме шамана) изображалось мировое древо с животными и птицами, в которых мог обращаться шаман, путешествующий по всем сферам мироздания.

Мировое древо открывало шаману путь во все миры, как Иггдрасиль — «Конь Одина» открыл богу путь к познанию вселенной.

Стало быть, и ведийская ашваттха, как жертвенный столб, к которому был привязан конь, также была связана с магической транспортировкой приносящего жертву (или его разума) в иные миры. Там он был в состоянии постичь ведийскую мудрость — встретиться с самим Брахманом, Сущим.

В мифах многих народов считалось, что в ветвях и листьях мирового древа обитают души нерожденных младенцев — не только судьба, но и сама будущая жизнь людей была связана с мировым древом жизни. Но Один, утвердивший свой престол главы богов у мирового ясеня, всматривался оттуда во все миры не для того, чтобы заботиться о будущих судьбах младенцев — это был удел низших существ, норн. Отец богов был поглощен иной гнетущей заботой — о грядущих судьбах всего мира и самих богов: чудовища преисподней не только подгрызают корни мирового древа — они готовы вместе с инеистыми великанами и огненными монстрами пойти войной на Асгард. Основа мира, мировое древо, сотрясется, когда начнется эта последняя битва.

Один из «основных» мифов человечества — миф о мировом древе — был в равной мере переосмыслен и в буддизме, и в христианстве. Будда, ожидающий просветления у ашваттхи, жертвенного столпа и воплощения мировой оси, придает новый смысл этому ритуальному символу, как и Христос, пригвожденный к кресту: римское орудие позорной смерти становится древом жизни новой религии.

Космический столп

Мировая ось, соединяющая и одновременно разделяющая небо и землю, могла быть рукотворной, наподобие упоминавшегося храма-зиккурата в Вавилоне или жертвенного столба в Индии. О рукотворном мировом столпе повествует космогонический миф вьетов.

Бог-гигант Тхэн Чу Чёй — «Дух, подпирающий небо», упорядочил первоначальный хаос. Поднявшись на ноги, он поднял над головой небо, а потом насыпал из камней, земли и глины огромный столп, чтобы подпереть им небеса. С тех пор земля стала плоской, как квадратный поднос, а небо над ним стало как опрокинутая чаша.

Перед нами — знакомый образ архитектора, создающего небесный свод, и гончара-демиурга, который вылепил землю и небо.

Когда свод небес и земля высохли, как должна сохнуть только что вылепленная из глины посуда, Тхэн Чу Чёй разрушил столп и разбросал повсюду камни, землю и глину. Камни превратились в горы или острова, глина и земля — в холмы и плоскогорья. Там, где бог брал камни для столпа, образовалось море. Считается, что гора Тхатьмон во Вьетнаме — это остатки столпа, воздвигнутого Тхэн Чу Чёем.

Глава 8. Мировая гора и мировой змей

Не менее распространенным, чем мировое древо, мифологическим образом мировой оси была волшебная гора. Мы уже не раз встречались с мифами о горе, соединявшей землю и небо, вроде греческого Олимпа или китайской Куньлунь.

Пик Куньлунь. 1871 г.

Shaw, Robert. Visits to high Tartary, Yarkand, and Kashgar (formerly Chinese Tartary), and return journey over The Karakoran pass. London: J. Murray, 1871 / Wikimedia Commons

Пять опор мира в Китае

Гора Куньлунь в «западной стране» располагалась одновременно и в центре мира. У ее подножия брали начало главная река Китая — Хуанхэ, и другая река — Жошуй, мифическая, отделявшая мир живых от того света. Воды этой реки нельзя было переплыть, ибо в них тонуло даже легчайшее перышко. Кроме того, огнедышащие горы преграждали путь к мировой горе.

Сам верховный небесный владыка Шан-ди (или Хуан-ди) избрал Куньлунь местопребыванием — своей нижней столицей. Райские висячие сады, чудесные источники с нефритовыми берегами охранялись духом горы, который имел туловище тигра с девятью хвостами и лицо человека. Другой чудесный зверь, четырехрогий баран, был страшным людоедом, а птица-пчела, размером с утку, несла смерть не только всему живому, но даже деревьям, стоило ей клюнуть ствол.

В райском саду росли чудесные растения: одно из них, напоминающее грушу, но имевшее плоды вроде слив без косточки, наделяло способностью не тонуть в воде. Трава в этом саду снимала любую усталость. Здесь же росло древо бессмертия, которое даровали его персиковые плоды, — только дождаться этих плодов мог не всякий, ведь древо плодоносило раз в тысячу лет.

Но Куньлунь не единственная волшебная гора в китайской мифологии. В Нефритовой горе обитала Си-ванму, владычица запада и страны мертвых, ведь мировая гора соединяет все миры. У нее хвост барса и клыки тигра, она насылает болезни и бедствия, назначает наказания в загробном мире. Ей подвластны судьбы всех людей, кроме мудрецов и святых, равно как и пища бессмертия. Как и всякая