— Рядом с ней ложись.

— Да что вы? Я же не помер, — возразил эвенк.

— А у нас на небе закон такой. Не ляжешь — силой положим.

Долго не соглашался человек с земли, но делать было нечего — лег в гроб вместе с женой. Гроб заколотили и к яме понесли. Думал он, что теперь пропал. Принесли его к яме, что-то крикнули по-своему три раза и в яму сбросили. Полетел гроб. Перевертывается, об стенки ямы стучит. Долго летел. А когда на дно ямы упал — разбился.

Глядел эвенк кругом, а ничего не видел. Темнота кромешная. Начал руками около себя шарить. Кости человечьи обглоданные нащупал. Где-то в стороне плакала женщина. Думал он: «Пойду куда глаза глядят». Встал и пошел, но о камень споткнулся. Из темноты два огромных красных глаза показались. На него прямо идут. Свистят. Он за камень спрятался. Чудовище проползло туда, где женщина плакала. А он сидел за камнем и слушал, что дальше будет. Женщина еще раз крикнула, а потом тихо стало. Только слышно, как у чудовища на зубах кости человечьи хрустели. Потом и оно куда-то исчезло.

Эвенк дальше пошел. Земля сначала под ногами ровная была. Дальше камни попадаться начали. «Дай, — думал, — камней в карманы наберу. Кто нападет — защищаться буду».

Набрал камней и дальше пошел. Долго шел. Видит — вдали, в темноте, звездочка маленькая блестит. На нее направился. Чем ближе подходил, тем звездочка больше становилась. Вот уже под ногами светлее стало. Решил отдохнуть и камни из кармана выбросить. Глядит: а это не камни, а куски золота. Обрадовался. В карман положил.

Встал и снова пошел. Вот уже звезда солнцем стала. Светло как днем сделалось. Оглянулся назад — а сзади туча черная стояла. Вперед глянул — реку увидел, по которой плыл. Взглянул на реку: русские люди в карбасе плывут. Он кричать начал, чтобы к берегу пристали. Не слышат. Тогда снял белую рубаху и на палку прицепил. Машет ею. Увидели с карбаса. К берегу повернули. Пристали и закричали:

— Смотри! Знакомый! Откуда ты? Ведь мы о тебе три года как весть потеряли!

Эвенк рассказал, как с ним дело было. Они его с собой взяли. До чума довезли и дальше поплыли. Раздал он золото бедным эвенкам и себе оставил. С тех пор хорошо жить начал. В работники к купцам больше не нанимался.

Эвены

Эвенские приметы и запреты-обереги

1. Женские волосы обладают особым свойством приносить счастье, поэтому надо строго следить за ними, чтобы они не путались, иначе это приведет к неприятностям вроде потери памяти.

2. Огонь всегда «предупреждал» людей радостным треском — о хорошем, сердитым шипением — о плохом, громким треском — о беде.

3. Ставить большую круглую юрту означало увеличение семьи, появление второй хозяйки.

4. Привязать к дереву нери — женский посох для езды верхом на олене — означало отказ от кочевой жизни, переход на сидячую, оседлую жизнь.

5. Предложить отцу кисет означало посвататься к дочери.

6. Летит ворон и кричит — быть беде.

7. Если трещит огонь в костре — значит, жди пургу.

8. Если слышится треск с левой стороны головы — будет плохо, если трещит с правой стороны — быть хорошему.

9. Нельзя ссориться, ругаться, произносить плохие слова около огня очага — дух огня накажет.

10. Нельзя трогать птичьи яйца — это приведет к ненастью.

11. Нельзя срубать деревья, на которых имеются наросты, — будет пурга или ненастье. Если срубили, тогда обязательно надо уколоть иголкой в срубленное место.

12. Беременной женщине нельзя ходить в лес одной — медведь задавит.

13. Нельзя убивать комаров — случится несчастье. Однажды летом стали комары осаждать женщину. Она сшила из ровдуги[68] мешочек и стала ловить комаров и опускать в мешочек. Набрала полный мешочек и подвязала его к зимней кухлянке. Пришли холода, женщина надела кухлянку, а мешочек выбросила на мороз, сказав:

— Мне тепло, а вы теперь замерзайте!

Вновь наступило лето, комары напали на женщину, выпили из нее всю кровь. С тех пор комаров не убивают.

Нанайцы

Айога

В роду Самаров жил один нанаец — Ла. Была у него дочка Айога. Красивая девочка. Все ее очень любили. И сказал кто-то, что красивее Айоги ни в этом, ни в каком другом стойбище нет.

Айога загордилась. Стала рассматривать свое лицо. И понравилась сама себе.

Смотрит — не может оторваться. Глядит не наглядится. То в медный таз начищенный смотрится, то на свое отражение в воде любуется. Совсем стала Айога ленивая. Все любуется собой.

Вот однажды попросила ее мать:

— Пойди принеси воды, Айога!

Дочка ответила:

— Я в воду упаду.

— А ты за куст держись.

— Куст оборвется!

— А ты за крепкий куст возьмись.

— Руки поцарапаю.

Мать сказала ей тогда:

— Рукавицы надень.

— Изорвутся, — хныкала Айога. А сама все в медный таз смотрелась, какая она красивая.

— Так зашей рукавицы иголкой.

— Иголка сломается!

— Возьми толстую иголку, — рассердился отец.

— Палец уколю! — ответила дочка.

— Наперсток из крепкой кожи — ровдуги — надень.

— Наперсток прорвется!

Тут соседская девочка сказала матери Айоги:

— Я схожу за водой, мать.

Пошла и принесла воды. Замесила мать тесто, сделала лепешки, на раскаленном очаге испекла.

Увидела Айога лепешки, закричала:

— Дай мне лепешку, мать!

— Горячая она. Руки обожжешь, — улыбнулась мать.

— Я рукавицы надену, — ответила Айога.

— Рукавицы мокрые.

— Я их на солнце высушу.

— Покоробятся они, — сказала мать.

— Я их мялкой разомну.

— Руки заболят. Зачем тебе трудиться, красоту свою портить? Лучше я лепешку той девочке отдам, которая рук своих не жалеет.

Взяла мать лепешку и отдала соседской девочке. Рассердилась Айога. Пошла на реку смотреть на свое отражение в воде. А соседская девочка жевала лепешку. Стала Айога на девочку оглядываться. Шея у нее вытянулась — длинная стала.

Сказала девочка Айоге:

— Возьми лепешку. Мне не жалко!

Совсем разозлилась Айога. Зашипела, замахала руками, пальцы растопырила, побелела вся от злости — так замахала, что руки у нее в крылья превратились.

— Не надо мне ничего-го-го! — кричала. Не удержалась на берегу, бултыхнулась Айога в воду и превратилась в гуся. Громко кричала птица-Айога:

— Ах, какая я красивая! Го-го-го! Ах, какая я красивая!

Плавала, плавала, пока по-нанайски говорить не разучилась. Все слова забыла. Только имя свое не забыла, чтобы с кем-нибудь ее, красавицу, не спутали, и кричит, чуть людей завидит:

— Ай-ога-га-га! Ай-ога-га-га!

Лягушка