— Мне в лес надо. В самый лес. Там у меня товарищ остался. Надо посмотреть его. Дайте мне людей.

Посоветовались люди, четырех молодых парней дали. Уехал энец с ними в лес. Подъехали к жилищу тунгуса, зашли в чум, а там женщина плачет.

— Чего плачешь?

— У сына-то душа вот-вот уйдет, — ответила старая женщина.

Тут только увидели на постельных шкурах тунгуса.

— Что с тобой? — спросил энец.

А тунгус так бормотал, только мать понимала, что он хотел сказать.

— Когда снег упал, лесные тунгусы пришли. День и ночь с ними бился. Их всех перебил. Но одна стрела и ему живот пробила.

— Что ты скажешь? — спросил энец, увидев, что его товарищ-тунгус вот-вот умрет.

— Мать-старуха без меня мучиться будет: ни еды не добыть, ни тепла. Если бы ты увез ее в свой чум, я бы легко умер.

— Я возьму твою мать в мой чум, будет она и мне матерью.

— У меня где-то есть братья. Но они не будут о ней заботиться, как ты. Старухе с тобой лучше будет. У меня много оленей. Их я оставляю матери. Я тебе вернул жену, ты о моей матери позаботься.

Так сказав, умер тунгус.

Энец увез мать тунгуса в свою землю. Век свой прожила старуха у товарища своего сына. В лес больше не ходили.

На этом можно кончать.

Нганасаны

Первые люди

Из яра над рекой два комка земли обвалились и упали на песчаный берег. Эти комки стали людьми. Так два человека сперва родились. Один вверх по реке пошел. В вершине речки из мха он сделал голомо[59]. Второй по течению пошел. На устье реки до моря дошел, тут балаган нашел.

Земля нганасанов вверху, в верховье реки, на большой лайде. Здесь человек шестовой чум потом сделал. Смастерил лук. С луком он диких оленей ожидал. Куда-то сходил — железо достал. Непонятно, в какой земле дерево нашел, но ветку сделал. Вероятно, все время смотрел на воду и нашел там бревно. Человек в балагане лодку сделал, про весла не знал. Сердитый парус распустил. Без весла пошла лодка. Потом тот, первый, человек сказал:

— Я буду железо точить, диких оленей им добуду.

Так было создано копье. Думал тот человек: «А если в ямах найду дикого оленя, то луком его добуду». Людей-то двое, два ума в разных сторонах.

Долго жили те люди. Где-то старуха нашлась потерянная. Старуха в маленькой санке колыбельку таскала, корни ела. Шибко плохая стала. Человек в балагане сказал:

— Давай вместе жить. У тебя какая жизнь? Я-то в балагане живу, так лучше.

Стали жить. Ребенок вырос, смеялась старушка. Старик на заячьих следах капканы ставил.

Эта река им лучше отца и матери. Зайцев много. Лисицы приходят есть объедки зайцев. Беда промысла много! Дети в землянке-чуме растут. Мох ребята собирали, да беда жарко топили в балагане.

Так эти люди жили. Это отец мне правду говорил, да маленький я был тогда. Где сын потом людей нашел, не помню.

Землянка-балаган потом русским городом стала. Люди не с неба упали, а Моу-нямы их родила из яра.

Эта река Ляндимела, или Ниркапто, то есть тальниковая; нирку — это очень большой тальник.

Воскресший человек

Давно, до того, как был Лотуранта князем, оспа была в авамской земле. Чумы с неубранными покойниками стояли в тундре. Некому было хоронить мертвецов.

В одном чуме остался в живых только один парень. Уехал на санке на низ, сам не зная куда. Захватил с собою только один нюк. Несколько дней ехал парень. Не видал ни чумов, ни дорог от санок.

Как-то оглянулся назад и видит, что догоняет его пеший человек. Остановил оленей парень и дождался этого человека. Подбежал к нему прохожий. Смотрит на него парень и видит, что это его брат, умерший от оспы; но не может точно понять, что это он. Половина лица у человека такая же, как у брата, другая половина съедена мышами, видно кости между мясом.

— Ты ли это, брат? — спросил парень.

— Да, я.

— Но ты ведь умер, брат!

— Нет, — ответил человек, — я только спал. Пойдем дальше вместе.

Пошли дальше. Много дней шли. Умиравший брат все время пешком бежал, парень на санке едет. Через много дней дошли братья до большой воды. Далеко в тундре, по ту сторону большой воды, видно чум. Но нет ни ветки, ни дерева на берегу, чтобы переправиться. И у братьев нет с собой ничего.

Сказал тогда умиравший брат:

— Делай чум из своего нюка, будем ночевать. Ляжешь спать, брат, не вставай. Может быть, что-нибудь услышишь ночью — не выходи, а лежи с закрытыми глазами.

Сделали маленький чум братья и легли спать. Ночью проснулся парень. Слышится ему плеск воды, будто едет кто-то по озеру на ветке. Взглянул на умиравшего брата, тот не шевелился, будто спал. Закрыл глаза парень и пролежал так всю ночь.

Утром поднялся умиравший брат и сказал:

— Выйди, брат, и посмотри, где тот чум, который мы видели за большой водой.

Вышел парень и увидел: вода теперь не впереди пути, а позади. Подумал, что закружил. Обошел свой чум. Правда, в сторону тундры чум виднеется, но не за водой, а за большой лайдой.

Умиравший брат тоже вышел посмотреть на тот чум.

— Что-то, я вижу, около того чума стоит, будто облако. Наверное, плохо будет этому чуму.

Парень пошел в чужой чум узнать, что за люди живут, какие вести есть. Перешел лайду — зашел в чум. Видит: много людей живет в чуме. Все здоровы, только одна девка едва жива. Уже приготавливали для нее похоронную одежду, принесли ее в чум. Рассказал парень, откуда он пришел, как догнал его умерший брат, и добавил:

— Боюсь я теперь своего брата. Говорит он мне, что не умирал, а только спал. Но лицо у него изъедено мышами. Теперь опять ночью так было. Стояла большая вода перед вашим чумом, велел мне брат спать и из чума не выходить, а за ночь вся вода ушла по другую сторону нашего чума.

Старик, хозяин чума, ответил:

— Однако, твой брат большой шаман. Вот у меня сейчас дочь умирает. Не поможет ли твой брат ей?

— Ладно, — сказал парень. — Я скажу про это брату.