Для чего же ты меня да нынче требуёшь?»

Говорил тут Владимир таково слово:

«И вы пьите´, вы нынче проклаждаетесь,

Вы об ратнём-то деле не печалитесь,

Хотите´ вы уехать вон из Киёва».

Говорил тут Илейка таково слово:

«Уж ты батюшко Владимир стольне-киевской!

Ты глядишь на бояр на кособрюхиих».

И сам пошёл-де-ка да из светлой грыдни,

И собрал-де он всех товарыщов.

И брали сороковку зелёна вина,

И выходили из города из Киёва,

Они пили-де там да зелёно вино,

Они пили-де там да трои суточки.

И на третьи ти сутки просыпаются,

И говорил тут Илейка таково слово:

«А уж вы ой еси, мои да слуги верные,

Уж вы русски могучие богатыри!

Уж нам полно же пить да зелёно вино, —

Да выходит же нам да времё срочноё,

Надо ехать на дело то ратноё,

И на то же на побоищо на смертноё».

Срядились удалы добры молодцы,

И садились они да на добрых коней,

И поехали они да во чисто полё.

И выехали да во чисто полё,

И разоставили шатры белополотняны,

И говорил тут Илейка таково слово:

«Уж вы ой еси, дружинушки хоробрые!

Ещё кто из нас поедёт во чисто полё,

И к тому же царищу ту Баканищу?

Тебе ехать, Олёшенька Попович млад, —

Уж ты силой не силён, да напу´ском смел,

Потеряшь ты свою да буйну голову;

Тебе ехать, Добрынюшка Микитич млад, —

Ты не знашь, обойтись да как с Баканищом,

Потеряшь ты свою да буйну голову.

Мне само´му, видно, ехать во чисто полё».

Садился тут Илейка на добра коня,

Он поехал, Илейка, во чисто полё,

Он приехал к царищу ту Баканищу,

Он заходит, Илейка, во черён шатёр:

«Уж ты здравствуй, ты царищо ты Баканищо!»

– «Уж ты здравствуй, удалой доброй молодец!

А у вас-де-ка нынче на святой Руси

И какой-то есь стар казак Илья Муромец?

Да лёжит про ёго славушка великая.

И сколь он велик да в толщину сколь толст?»

И говорит тут Илейка таково слово:

«Не велик он, не мал, – да только в мой-от рост».

– «И много ле он да хлеба-соли ест?»

– «Он ест по три калачика круписчатых,

По три чары-де он да зелена вина».

– «И никакой тут у вас сильный богатырь, —

И на долонь посажу и другой пры´тяпну,

И останется тут только мокро´ одно».

И говорил тут Илейка таково слово:

«А уж ты ой есь, царищо ты Баканищо!

А ты много ле к выти хлеба-соли ешь,

Хлеба-соли-де ешь да пива с медом пьешь?»

– «Ем я по три печи хлеба-то печёного,

По три туши мяса-то я варёного,

И по три бочки-де я да зелёна вина».

Говорил тут Илейка таково слово:

«А у нас-де-ка нынь да на святой Руси

А была така собака та обжорчива:

Она крови-олови´ны да охваталася,

Со то же собачищу и смерть пришла».

Царищу эти речи не в любе´ пали,

За велику досаду показалися,

Он хватил же свою да саблю вострую,

Он хотел срубить у Илейки буйну голову.

И на то-де Илеюшка ухватчив был,

Увёрнулся под пазуху под правую,

И махнул он своей да саблей вострое,

И срубил у царища буйну голову, —

И улетело ёго тулово проклятоё,

Убило ихных двенадцать тут богатырей.

Тут и выскочил Илейка из черна шатра,

Закричал-де-ка он да громким голосом:

«Уж вы ой еси, дружинушки хоробрые,

А все русские могучие богатыри!

Поезжайте вы скоре да во чисто полё,

Вы рубите всю силу ту неверную».

И тут-де они да не ослышались,

Садились на своих да на добрых коней,

И сами говорят да таково слово:

«Мы кого же нынь оставим у белых шатров?

Мы оставим Луку-де, Матфея, детей боярскиих.

Мы приёдем с дела-то всё с ратного,

Мы с того же с побоища со смертного, —

Щобы нас кому ведь да проздравити».

И поехали они да во чисто полё,

И рубили они силу ту неверную:

И на праву руку махнут – и тут улица,

На леву руку махнут – да переулками,

А которо они рубят, вдвоё конем топчут.

Да зачиркала сабелька та вострая,

Забренчала кольчужина серебряна, —

Застонали поганы и татаровья.

И прибили они всю силу неверную.

А увидели тут-де из белых шатров

И Лука-де, Матфей, дети боярские,

И сами говорят да таково слово:

«Уже что же нам сила та неверная?

Была бы у нас на нёбо-то листница —

Прирубили бы мы всю силу небесную».

И тут-де-ка нонь сила неверная, —

А которого рубили ведь как надвоё,

Из того-де стаёт да два татарина,

А которого рубили они натроё,

Из того-де стаёт да три татарина.

Они снова напускались рубить силу неверную, —

Они сколько же рубят, нету убыли.

И говорил тут стар казак Илья Муромец:

«Уж вы ой еси, дружинушки хоробрые,

Уж вы сильни могучие богатыри!

Нам живыма с мертвыма не ратиться,

И отступите вы от дела-то от ратного».

И повалилася вся сила неверная.

И поехали они да ко белым шатрам.

И стречают два брата-то Суздальца,

А Лука-де, Матфей, дети боярские:

«И вам Бог помощь, удалы добры молодцы,

И проздравляём-то мы вас с Камским-то побоищом».

И тут садились они да на добрых коней,

И поехали они да в красён Киев-град,

А стречаёт тут князь да наш Владимир-от,

И со той он княгиной со Опраксеей:

«Уж вы ой есь, удалы добры молодцы,

Уж вы сильни могучие богатыри!

И проздравляём вас с Камским-то побоищом.

Проходите ко мне во светлу светлицу,

И добро жаловать ко мне да на почесьён