Поначалу так казалось. Диана заучила наизусть передовицы Джона Фаррара. Скриппс просиял. Слабый отсвет прежнего огня показался в глазах Скриппса. Затем потух. Легкая ошибка в формулировке, легкое недопонимание фразы, легкое искажение смысла придавало всему этому оттенок фальши. Она будет стараться. Она просто так не сдастся. Он ее мужчина, и она его удержит. Она отвела взгляд от окна и вскрыла конверт с журналом, лежавший на столе. Это был «Харперс Мэгэзин». «Харперс Мэгэзин» в новом формате. «Харперс Мэгэзин», совершенно измененный и обновленный. Возможно, это ей поможет. Она задумалась.

Глава десятая

Приближалась весна. Весной пахло в воздухе. (Прим. автора. Это тот же день, что и в начале всей этой истории, в первой части.) Дул легкий чинук. Рабочие с завода идут домой. Птичка Скриппса поет в своей клетке. Диана смотрит из открытого окна. Диана следит, когда на улице покажется ее Скриппс. Удержит ли она его? Удержит ли она его? Если она его не удержит, оставит ли он ей свою птичку? С некоторых пор она чувствовала, что не удержит его. По ночам теперь, когда она касалась Скриппса, он поворачивался не к ней, а от нее. Это была мелочь, но жизнь состоит из мелочей. Диана чувствовала, что не удержит его. Пока она смотрела из окна, из ее безжизненной руки выпал журнал «Сенчури». В «Сенчури» появился новый редактор. Там стало больше ксилографий. А Гленн Фрэнк теперь отправился куда-то возглавлять какой-то большой университет. В журнале стало больше Ван Доренов. Диана почувствовала, что сможет повернуть это в свою пользу. Счастливая, она открыла «Сенчури» и читала все утро. Затем подул ветер, теплый ветер чинук, и она поняла, что скоро Скриппс будет дома. По улице тянулось все больше мужчин. Был ли среди них Скриппс? Ей не хотелось надевать очки и высматривать его. Ей хотелось, чтобы Скриппс, вернувшись с работы, увидел ее в самом выгодном свете. Чем сильнее она чувствовала его приближение, тем слабее становилась ее недавняя уверенность, внушенная «Сенчури». Она так надеялась, что журнал даст ей что-то такое, что поможет удержать Скриппса. Но теперь уже не была в этом уверена.

Скриппс идет по улице с толпой разудалых рабочих. Мужчин будоражит весна. Скриппс покачивает ведерком для ланча. Скриппс машет на прощание рабочим, заворачивающим один за другим в бывший салун. Скриппс не смотрит на ее окно. Скриппс поднимается по лестнице. Скриппс приближается. Скриппс приближается. Вот и Скриппс.

– Добрый вечер, дорогой Скриппс, – сказала она. – Я читала рассказ Рут Сакоу.

– Привет, Диана, – ответил Скриппс.

Он поставил ведерко для ланча. Диана выглядела старой и усталой. Можно быть с ней повежливей.

– О чем был рассказ, Диана? – спросил он.

– О маленькой девочке в Айове, – сказала Диана и приблизилась к нему. – О людях на земле. Он мне слегка напомнил о моем Озерном крае.

– Даже так? – спросил Скриппс.

В каких-то отношениях насосный завод закалил его. Речь его стала более отрывистой. Более похожей на речь местных северных рабочих. Но ум его остался прежним.

– Хочешь, я немножко почитаю вслух? – спросила Диана. – Тут такие милые ксилографии.

– Как насчет пойти в закусочную? – сказал Скриппс.

– Как пожелаешь, дорогой, – сказала Диана и добавила, не сдержавшись: – Хоть бы… ой, хоть бы ты вовсе ее не видел!

Она утерла слезы. Скриппс их даже не заметил.

– Я возьму птичку, дорогой, – сказала Диана. – Она весь день дома.

Они пошли вместе в закусочную. Но уже не держались за руки. Они шли, как положено ходить давно женатым людям. Миссис Скриппс несла клетку с птичкой. Птичка была счастлива на теплом ветерке. Навстречу им шли, пошатываясь, мужчины, пьяные от весны. Многие заговаривали со Скриппсом. В городке его теперь хорошо знали и относились с симпатией. Отдельные мужчины, покачиваясь, приподнимали шляпы перед миссис Скриппс. Она рассеянно им кивала. «Только бы мне удержать его, – думала она. – Только бы мне его удержать». Когда они шли по узкому тротуару северного городка, сплошь в слякотном снегу, что-то застучало у нее в голове. Возможно, это был слаженный топот их ног. Я его не удержу. Я его не удержу. Я его не удержу.

При переходе через улицу Скриппс взял ее под руку. Почувствовав его ладонь на своей руке, Диана поняла, что так тому и быть. Ни за что она его не удержит. Навстречу им прошла по улице группа индейцев. Они смеялись – над ней или это какой-то туземный юмор? Диана не могла разобрать. Она разбирала лишь то, что выстукивал в ее висках пульс: «Я его не удержу. Я его не удержу».

Авторское замечание

Для читателя, не печатника. Печатнику какое дело? Кто вообще такой печатник? Гутенберг. Гутенбергова Библия. Кэкстон. Двенадцатый каслон с открытым очком [33]. Наборная машина. Автор как маленький мальчик, которого послали выискивать печатных блох. Автор как юноша, которого послали за ключом к печатным формам. О, они кумекали по этой части, эти печатники.

(На случай, если читатель слегка запутался, мы сейчас подошли к тому месту, с которого начинается эта история, когда Йоги Джонсон и Скриппс О’Нил работают на насосном заводе, а чинук знай себе дует. Как видите, Скриппс О’Нил только вышел с насосного завода и направляется в закусочную с женой, которая боится, что не удержит его. Мы лично считаем, что не удержит, но пусть читатель увидит сам. Теперь мы оставим эту пару на пути к закусочной и вернемся к Йоги Джонсону. Мы хотим, чтобы читателю полюбился Йоги Джонсон. С этих пор история пойдет поживее, если вдруг отдельные читатели заскучали. Мы также постараемся ввернуть несколько хороших побасенок. Мы ведь никак не обманем доверия, если скажем, что лучшие из этих побасенок мы узнали от мистера Форда Мэдокса Форда [34]? Мы должны благодарить его, как, надеемся, будет благодарить и читатель. Так или иначе, теперь мы вернемся к Йоги Джонсону. Йоги Джонсон, как, возможно, помнит читатель, это тот малый, который был на войне. Когда начинается эта история, он как раз выходит с завода (см. первую часть).

Очень трудно писать таким способом, задом наперед, и автор надеется, что читатель это сознает и не будет ворчать из-за этого маленького пояснения. Уверен, что с большой радостью прочту все, что бы мне ни написал читатель, и надеюсь, что читатель сделает такие же послабления.