здесь осмотрелся, прежде чем войти в кафе. Опять же мотоцикл водишь лихо. Вошел – поглядел на меня, потом в сторону кухни, проверил, один я или нет. Нет, мне никого не нужно. Эти Короли – они ведь не регулярная армия хрычей, даже не охрана при банке. Они реально ленивые. Полагаются на страх – напугают, убьют, устроят пожар, вот все их и боятся. Потом заваливаются в свою берлогу с захваченными цыпочками и дрыхнут. В четыре утра – самое подходящее время. Обычно натягиваю на лицо пару нейлоновых чулок – ничего себе место для них, да? Отход готовлю заранее – спускаю веревочную лестницу с крыши, главное, чтобы с той стороны не было тупика. Потом вхожу. Фонаря мне не нужно – зрение как у кошки, клянусь! Это от марихуаны. Всегда чувствую по запаху, что стоит взять. Умею вытащить одеяло из-под спящего человека и не разбудить. Отец говорил – они баловались такими фокусами в армии, когда воевали на восточном фронте, а я не верил. На самом деле легче легкого: просто тянешь медленно и размеренно, не делая рывков и без шума. Самое главное – не нервничать. Если слышу, что человек перестал храпеть, бью его ножом.
Он вытащил складной нож и сделал профессиональный выпад левой рукой, положив на лезвие большой палец.
– Сегодня меня интересуют только чулки – еда есть, бензин мне ни к чему, разве что для торговли. Но Королей ведь полно, поэтому может потребоваться помощник, если вдруг надо будет выпустить кому-нибудь кишки. Ну, ты в деле? Ничего тут особенного нет… – Он вдруг примолк, быстро встал и бросил: – Прости, приятель. Присмотри минутку за моей сумкой, ладно?
С этими словами новый знакомый скользнул к кухне и уже начал открывать дверь, за которой виднелась зеленая винтовая лестница, когда в кафе ворвались три Короля. Двое из них тут же бросились за парнем.
– Это он!
По лестнице загрохотали башмаки, послышался короткий булькающий всхлип, и парень в замше, скатившись вниз, растянулся на полу кухни, словно сломанная кукла.
Роберт сидел, прижатый к стулу лежащей на плече твердой рукой третьего Короля.
Остальные двое спустились, и один из них, вытирая нож о штаны, заказал чая.
– Ты дружок этого вора? – спросили Роберта.
– Н-н-нет, – пробормотал он, и троица захохотала:
– Ладно, не бойся, малыш!
– Ты его когда-нибудь здесь видела, Люси?
– Нет, – ответила девушка из-за стойки, – сегодня первый раз.
Троица села, посматривая на Роберта.
– Ну, можешь идти, – разрешили они. – Только оставь мотоцикл там, где стоит. Если найдешь бензин у каких-нибудь мелких шаек в западном Лондоне, сообщи нам – получишь свою долю. Мы не обманем. Даже не расскажем, что ты слил информацию. Сечешь? Работаем как копы в старые времена, поэтому нам все и доверяют. Правда, Люси?
– Ага, – сказала она, – поэтому… Чулки принесли?
Роберт поднялся и направился к двери.
– Эй, ты забыл! – окликнула его Люси и пинком придвинула к нему сумку мертвеца. – Заходи к нам еще.
Роберт поднял сумку и вышел на улицу. Уже через секунду он услышал за дверью кафе вполне ожидаемый диалог и припустил во весь дух. Дверь распахнулась, грохнул выстрел, и от бордюра рядом с ногой полетела каменная крошка. Роберт был для Королей прекрасной движущейся мишенью, куропаткой с перебитым крылом.
Он нырнул в палисадник, однако второго выхода там не было. Сзади донесся топот бегущих людей.
Обогнув дом, Роберт вскарабкался на крышу сарая, оттуда на подоконник второго этажа, а затем с ловкостью, которую придавало отчаяние, поднялся по водосточной трубе на крышу дома. Ободрал лодыжки и наставил синяков на коленях, однако теперь был в относительной безопасности.
Далеко позади оранжевое зарево пронзали столбы черного дыма, поднимающегося над больницей и зданиями вокруг Бродвея. Преследователи некоторое время потоптались во дворе, затем плюнули и ушли. Роберт выждал несколько минут, ёжась от холода и наблюдая за набухающим дымным облаком, подбитым снизу красной каймой, затем начал пробираться вдоль края крыши. Через каждые несколько ярдов торчали печные трубы, позволяя ухватиться за них и перебраться на соседний дом. Мимо по темной улице проехал пикап с орущими Королями, направляясь обратно к замку – пришлось присесть на корточки, балансируя на носках и придерживаясь за шершавый, давно простывший кирпичный дымоход, из глубины которого тянуло сажей.
Сидя наверху в полном одиночестве, прислушиваясь к затихающему реву кровавой вечеринки Королей и поглаживая старый кирпич, Роберт вдруг задумался об опустевшей каменной скорлупе под ногами. Дому, пожалуй, лет семьдесят или восемьдесят. Внизу, в гостиной, стоит камин с ржавой решеткой, подле которой собиралось несколько поколений семьи жильцов, а на каминной доске стояли поздравительные открытки. Теперь дом прочесан и гол. Наверное, осознание надвигавшейся на хрычей печальной пустоты помогло острее воспринять новую реальность. Роберту вспомнились ощущения, что посещали их, когда возник вопрос: почему хрычи добровольно ушли из жизни? Обида, смешанная с чувством утраты, презрение к поставившим точку… Да, подростки презирали их и при жизни, но все же не настолько. Случалось, что знакомый запах, зрелище или происшествие пробуждали острую тоску по родителям и по утраченному родному дому – вот тогда и обрушивалось на головы выживших яростное недоумение: зачем они это сделали? Зачем оставили детей в одиночестве?
Роберт продолжил путь по крышам и вдруг услышал впереди странные звуки. Чем дальше он полз, тем громче они становились. Старая рекламная песенка, когда-то звучавшая из телевизора, а теперь исполняемая нестройным детским хором, доносилась из двухэтажного кирпичного дома. Роберт двинулся вперед и наконец оказался у цели. Пение прекратилось, и писклявый мальчишеский голос завел долгую речь. Глянув направо, в крошечный внутренний дворик, Роберт различил слабые отблески света, пробивающегося сквозь тяжелые занавески и падающего на высокую траву и спутанные кусты роз. Нащупал водосточную трубу, зацепился за нее носком ботинка и, придерживаясь руками за ржавый шов сзади, соскользнул вниз. Остановившись на маленькой забетонированной площадке у двери черного хода, прислушался. Из-под ног выскочила одичавшая кошка – одна из тысяч домашних животных, превратившихся в вольных охотников, – и исчезла в траве. Роберт подкрался к окну, встав на цыпочки, и разобрал слова:
– …и тут появляется незнакомец. Бах! Бах! К нему подходит конокрад; он знает, что остальные недалеко и готовы выехать на холм на своих черных конях, поэтому заговаривает Уайетту Эрпу зубы: «Кажется, здесь опасные места, очень опасные…»
Рассказчика перебили несколько детских голосов:
– Это было позже!..
– Нет, не позже!..
– В другой серии…
– Заткнись! Пусть сочиняет, хорошо ведь…
Роберт переместился к задней двери и осторожно ее толкнул. Петли не скрипнули, и он вошел в
