Элинор появляется разрумянившаяся, с подновленной помадой на губах, ловкий пиджачок наполовину расстегнут и видна белопенная блузка. Она полнее, чем мне показалось, но ей это к лицу. Берусь за трубку, чтобы вызвать такси.

— Мартин, спасибо вам за все, — снова говорит она и кладет ладонь на мою протянутую руку.

Поворачиваюсь и целую ее, взасос. Она поддается и, закрыв глаза, неспешно отвечает. Без долгих церемоний опрокидываю ее на огромную семейную кровать, задираю юбку до талии и с ходу засаживаю ей по самую рукоятку прямо на застеленном покрывале — ритмично, технично, результативно.

Часом позже провожаю вниз до такси, чмокаю в раскрасневшуюся щеку и машу на прощание. Взлетаю по лестнице теперь уже через две ступеньки и, минуя душ, с самодовольной улыбкой забираюсь в кровать. Все механизмы, оказывается, в прекрасном рабочем состоянии, представляете? Я получил, как и советовал мой отец, «чуток грубого удовольствия, чисто для себя». Интересно, это про такое он говорил? Размышляю над этим и засыпаю сном насытившегося человека. Неважно. Это знак грядущих событий. Симмондсы возвращаются на музыкальный рынок, возвращаются, чтобы брать свое.

10

Время действовать

Звонок телефона у изголовья вспарывает мое самодовольное забытье.

— Мартин, ужасное несчастье, срочно возвращайся.

— Мертл, который час?

— Половина восьмого. Мне необходимо было застать тебя, пока ты не ушел. Дело в том, что лорда Брента завтра вечером не будет. Джойс говорит, ангина. Сама она придет, что очень мило с ее стороны, но за столом тогда окажутся две дамы без мужчин. Что нам делать? Мартин, ты что, спишь?

— Просто думаю, Мертл.

— Некогда думать. Действуй.

— Хорошо. Позвони доктору Родригесу. На выходных он обычно с удовольствием ходит на ужины и вполне приятен в общении, если не давать ему распространяться о гольфе. Да и не обжора к тому же. Потом есть еще тот адвокат из Южной Америки, с которым мы познакомились на концерте Шолти[90]. Его визитка в стопке справа на моем столе. Он точно без пары, наверное, гей. Жаль. Хотел бы я, чтобы кто-нибудь подкатил к жеманнице Джойс в отсутствие ее напыщенного лордюка.

— Мартин, это непростительно. Само собой, никто из влиятельных лиц мое приглашение не примет.

— Позови Дока Верди и Королеву Боэр, Мертл, только не в такой неприличный час, если хочешь, чтобы они согласились.

— Что с тобой такое? — настораживается жена, трубка так и сочится подозрением. — Уж больно ты бодрый на четвертый-то день деловой поездки. Утром в понедельник первым делом запишу тебя на осмотр к Родригесу.

— Чудесно, дорогая. До завтра.

Кладу трубку, а от пальцев в трепещущие ноздри струится бодрящий аромат черствого секса, секса с незнакомкой. Смакую эту победу и предвкушаю новые. Вскочив, бросаюсь в душ, бреюсь, выбираю живенький зеленый галстук и, пока не настало время спускаться, пролистываю подсунутый под дверь «Телеграф». Сандра Адамс должна явиться к завтраку в восемь тридцать, и я истекаю слюной.

— Мистер Сим, я ведь не опоздала? — жизнерадостно здоровается она; на ней шикарный розовый костюм-двойка, чуть уже необходимого для ее объемов.

— Миссис Адамс, — протестую я. — По-моему, был уговор перейти на имена.

— Хорошо, зовите меня Сэнди, а я все равно останусь верна «мистеру Сим». Мартин — имя тусклое и совсем вам не идет.

«Роял» расстарался: нам подали почти полноценный английский завтрак. Во вторник, помнится, Сандра едва клевала, но сегодня послала диету куда подальше и налегает на жареный белок и мучное. Я довольствуюсь апельсиновым соком и мюсли плюс делаю рейд к буфету за вторым запрещенным дэнишем — сплошь сахар и крахмал. Если я собираюсь продолжить в том же духе, нужно восполнить силы.

— Мы встретились, чтобы обсудить ваши перспективы, — напоминаю я. — Обойдемся без долгих вступлений. Я предлагаю вам работу.

— Почему вы думаете, что я соглашусь? — тоже в лоб спрашивает она.

— Слово за вами.

— Ну, я занимаю бесперспективную должность, ее придумали специально для меня в Комитете бытового хозяйства, чтобы я могла всегда быть под рукой у Олли на его вечерних приемах и при этом не слишком надрываться. Мой младший сын как раз перешел в среднюю школу, а муж хочет пройти в парламент, но не пройдет. Да, видимо, в самом деле пора подыскать рентабельную альтернативу. Так что вы предлагаете?

— Сколько вам платят в Совете?

— Четырнадцать четыреста, — отвечает она, то есть четырнадцать тысяч четыреста фунтов в год, без вычета подоходного налога, государственной страховки и обязательных пенсионных отчислений, — скажем, в неделю чистыми остается фунтов сто сорок. Попросту говоря, гроши.

— Вас прилично недооценивают, — заявляю.

— А сколько бы вы мне дали? — кокетничает она.

— Оклад двадцать плюс процент от прибыли.

Румянец у нее, как столбик термометра: то ползет вверх, то опускается. Не слишком ли она прозрачна для такого рода работы? Мои сомнения перехватывает стартовая ракета ее накопившихся амбиций.

— Что делать-то? — интересуется она. — Надеюсь, никаких проблем в плане закона?

— Уж если проблемы и будут, то, скорее, в плане нравственности, — ухмыляюсь я. — Мы ведь говорим о музыкальном бизнесе.

В общих чертах излагаю ей свой грандиозный план. Я основываю новую дочернюю компанию, «Симмондс артистc», а она возглавит контору в Тобурне и будет опекать наших первых контрактников, Ольшевскую и Стемпа, а также еще одного исполнителя, с которым я ее в свой срок познакомлю. Кроме того, она будет обеспечивать приток денежных средств, контролируя на Севере продажи наших нот и инструментов. Плюс поддерживать связи с музыкальными школами, выискивать новые таланты и еженедельно приезжать ко мне в Лондон для отчета и обсуждения.

Сверх оклада ей будут отчисляться двадцать процентов от чистой прибыли всех ее подопечных. Если дело пойдет хорошо, через два года я сделаю ее партнером с правом выкупить мою долю, когда я отправлюсь на покой.

— Когда приступать? — расплывается она в улыбке.

— Сколько дней вы должны будете отработать на старом месте после заявления об уходе?

— По закону месяц, но у меня не отгуляны шесть недель отпуска. Можно сделать так: беру сегодня отгул по болезни, затем иду в администрацию, пишу заявление — и ровно через два часа могу приступать к работе в «Симмондс».

— А ваш муж?

— Олли знает, что я сыта по горло этим дурацким Советом.

— Он не будет против того, что вам время от времени придется оставаться на ночь в Лондоне?

— Ничего, привыкнет, — улыбается она. — Или нет, как повезет.

Поздравляю ее с принятым решением. Сандра будет ценным кадром, она проворна, как гончая, и умеет себя поставить. Жду не дождусь познакомить ее с Мертл, вот ту перекорежит, когда она увидит такую явственную представительницу низов, откровенную провинциалку с пробивной силой — все свои ночные кошмары разом, да еще в сексапильной розовой упаковке.

— Еще кофе? — взывает официант.

— Мне не надо, — говорит Сандра. — Впереди насыщенный денек. Пришлите мне типовые контракты для молодых исполнителей, мистер Сим, и еще до вашего отъезда я их распечатаю, подпишу у родителей и верну. Также я напечатаю письмо о найме согласно обговоренным условиям, и мы обоюдно его подпишем. Мистер Сим, у меня от восторга грудь распирает, того и гляди, лифчик лопнет.

— Ну не в общественном же ресторане, — пугаюсь я.

— Вы понимаете, о чем я. Мы здесь люди прямые. Знаете, в детстве, в этом захолустном городишке, я мечтала работать на подпевках или стать диск-жокеем. Я была без ума от шоу-бизнеса, но ваш мир даже лучше — респектабельнее. Может, и с королевой доведется встретиться?

— Разве что с принцем Чарльзом, полагаю.

— Сойдет. И последнее, мистер Сим, а потом я побегу. У меня странное чувство. Сама знаю, мы познакомились три дня назад, но такое ощущение, что мы друг друга знаем давным-давно. У меня кошмарная память на лица. Мистер Сим, вы не помните, мы с вами раньше не встречались?