Открываю верхнее письмо из горки. Адресовано Эмми – ей предварительно одобрили кредитную карту с лимитом в пять тысяч фунтов. Вот и начнем с него стопку со спамом. Но пять штук – это серьезная сумма. Мне таких предложений не видать, особенно после того как я в прошлом году чуть-чуть опоздала с оплатой за телефон.

Смахиваю со стола хлебные крошки и открываю второе письмо. Напоминание для Дуга о записи у стоматолога. Я грустно улыбаюсь при виде фото на холодильнике: Тед с его папой щурятся, глядя на фотографа.

– У тебя была прекрасная улыбка, Дуг, – говорю я. Это письмо передам папе.

Третий конверт вычурный, с узорами, пришел от роскошного спа-отеля. Открываю письмо, в котором, вероятно, просто стандартная реклама или какое-нибудь специальное предложение. Но, к моему удивлению, там письмо, и адресовано оно Эмми и Дугу лично.

«Уважаемые мистер и миссис Лэндер,

несмотря на многочисленные попытки связаться с вами в течение последних двух месяцев и по электронной почте, и по указанному вам мобильному телефону, ответа мы не получили. Пробуем в последний раз, отправляя письмо по почте. Если вы изменили свое решение и предложение нашего спа-отеля Eagle Park вас более не интересует, просим сообщить, чтобы мы исключили вас из списка. Если же вы по-прежнему хотели бы встретиться с Сандрин, у нас пока есть несколько свободных дат в сентябре и октябре, хотя мы рассчитываем, что и они скоро закончатся.

С наилучшими пожеланиями,

Елена Маккарти,

ассистент организатора мероприятий».

Как странно. Может, Эмми выиграла приглашение на чаепитие в этом отеле или что-то вроде того и потом уже не смогла им сообщить, что не сможет приехать? Хотя тут написано «встретиться». Непохоже на приглашение.

Я уже собираюсь отложить письмо в стопку к папе, но замираю. Это не те бумаги, которые должен разбирать душеприказчик, достаточно им написать или быстренько позвонить – как будто у меня тут куча дел. Набираю указанный номер и уже готовлюсь оставить сообщение, как женщина берет трубку.

– Спа-отель «Игл-парк», меня зовут Елена, чем я могу вам помочь?

– Ой, добрый день, Елена… – Я смотрю подпись в письме – проверить имя. – Эм, да. Вы недавно отправили письмо моей сестре и ее мужу про встречу в отеле. Эмми и Дугу Лэндерам.

– Вы хотите перенести встречу?

– Нет. Дело в том, что… – Взгляд снова возвращается к той фотографии Дуга и Теда на холодильнике. – Мой зять умер полгода назад.

– О господи, мне так жаль! Это ужасно. Простите, если письмо вас расстроило. Я, конечно же, внесу изменения в нашу базу данных.

– Я просто хотела объяснить, почему они не связались с вами и не предупредили, что не приедут.

– Спасибо. Я знаю, что Сандрин в это время года очень занята: все хотят посмотреть парк, выбрать места для фотосессии, готовясь к такому важному дню, – так что она, наверное, просто хотела убедиться, что они в курсе и не расстроятся, если все места займут.

«Фотосессия», «значимый день». Я медленно выдыхаю. Эмми с Дугом хотели отпраздновать там свадьбу. Большое торжество, как они всегда мечтали. Сверху письма логотип отеля: широкая подъездная аллея и фонтан, окруженный павлинами. Очень похоже на мою сестру: заказывать каталоги и буклеты и спланировать все заранее за годы, – просто удивительно, что она никак не обмолвилась об этом. Хотя она и не только об этом мне не рассказала.

– Как странно, – вдруг произносит Елена, словно рассуждает вслух.

– Что именно? – спрашиваю я, неся тарелку к раковине.

– Тут указано, что Сандрин общалась с вашей сестрой за день до встречи, и они подтвердили дату и свой приезд. Вот почему, наверное, она пыталась связаться с ними все это время.

– Вот как? Но Эмми ни слова никому не сказала, в буквальном смысле… с марта.

– Так и есть, март. Пятница, пятнадцатое марта. Еще раз извините, я поправлю списки и…

Дальше я уже не слушаю, вновь и вновь прокручивая в голове дату. Пятница, пятнадцатое марта. Нажимаю на «отбой» и не успеваю переварить полученную информацию, как телефон снова звонит: «Мама и Папа Дом».

– Привет, – говорю я.

– Здравствуй, милая, – раздается голос мамы. – Ты занята?

– Нет, но я только что начала разбирать кое-какие письма Эмми и Дуга и нашла…

– Но ты никуда не собираешься?

– Куда мне собираться, мама?

Да и с кем?

– Ладно. Хорошо. Очень хорошо, – как-то странно отзывается она. – Ты не могла бы приехать? Прямо сейчас?

На заднем фоне слышен плач.

– Что у вас случилось?

Мама вздыхает.

– Тед… Он себя немного накрутил и никак не может успокоиться. Только… – снова вздыхает она, – он говорит, что ему нужна ты.

Глава двадцать восьмая

– Скажи ему, что я уже еду. У него много игрушек?

– У него Мистер Хоботовски, – отвечает мама. – Других он не просит.

– Мистера Хоботовски он любит обнимать, но еще ему нравится, когда вокруг много других мягких игрушек.

– С каких пор?

– Не знаю, просто ему так нравится. И надо было дать тебе фото. Я не подумала.

– Какое фото? – Голос мамы звучит все более обескураженно. Я слышу, как она, отведя телефон от уха, говорит: – Тетя Бет уже едет.

Тед больше не плачет, скорее тихонько хнычет.

– Фото Эмми с Дугом. На самом деле это не обязательно должно быть наше, может быть любое фото его родителей. Ему нравится желать им обоим спокойной ночи. И еще Колизею, но это не так важно. Попробуй найти фото.

– Сейчас он смотрит «Историю игрушек» с Полли. Раз ты уже едешь, я лучше подожду. У него была настоящая истерика, Бет, – понижает голос мама. – Мы с твоим папой изо всех сил пытались его успокоить. Никогда его таким не видела.

«А я видела», – думаю я, но не говорю. В любых других обстоятельствах я бы с удовольствием сказала ей: «А я же говорила», – и добавила, что уже сталкивалась с подобным, но лучше бы Тед вообще не