Когда садились в автобус, чтобы ехать в театр на утренний спектакль, Шиманова высматривала капитана Егорова, но он не появлялся. Лица обоих сопровождающих были веселыми, и по ним не было видно, произошло что-то в их подразделении этим утром или нет.

– Привет, красавицы, – радостно встречали они их около дверей. – Быстренько рассаживаемся, согласно купленным билетам, – шутили они и сами же громко смеялись своему остроумию.

Егорова впервые не было около автобусов. Ведь он отвечал за кордебалет и всегда самолично проверял наличие всех при отъезде.

– А где же ваш Николай? – вдруг спросил танцовщик Игнатенко у одного из особистов.

– Вы имеете в виду товарища Егорова? – переспросил тот.

– Да.

– Теперь я за него. Николай заболел. А что вы хотели?

– Он мне обещал сегодня детективчик дать почитать, а я ему свой захватил.

– Обменяться хотели?

– Ну да, – ответил Игнатенко. – Заболел, значит? Он в последнее время действительно уж больно кашлял. Вы ему передайте, – протянул он книгу особисту. – Ему хоть не скучно лежать будет.

– К сожалению, передать не смогу. У него обнаружили воспаление лёгких и ранним самолётом в Москву переправили. Врач из посольства посоветовал срочно в больницу положить.

– Вот это да! – присвистнул Игнатенко. – Значит, до такой степени?! Жалко.

Виктория стояла недалеко и всё слышала. «Значит, уже арестовали», – подумала она и на секунду даже пожалела капитана. Но только на секунду. Ведь это он, именно он настаивал на аресте Савельевой. Так пусть теперь сам побудет в её шкуре! «Не рой другому яму, сам в неё попадешь». Хорошая пословица! Точная.

* * *

Ровно в четыре часа дня, как и было договорено накануне с Измайловым, полковник соединил Шиманову с графом по телефону. Они говорили коротко. Встречу граф назначил ей на следующий день в два.

– Элен согласна. Я вас провожу туда, где она находится, но если я замечу слежку, свидание не состоится, – резко произнёс он.

– Что вы! – воскликнула Вика. – Об этом никто не будет знать!

Кудряшов ликовал. Он очень надеялся, что развязка близка.

– Запомни номер квартиры, этаж, расположение комнат, куда выходят окна, – давал он инструкции своей «разведчице». – Выясни, сколько людей живёт в квартире, когда уходят на работу, когда возвращаются.

– А если они не работают?

– Вот это я и прошу тебя выяснить, – раздражённо ответил полковник. – Постарайся! Напрямую не интересуйся, а то можешь вызвать подозрение.

– Понятно, – ответила Шиманова. – Постараюсь.

– Уж постарайся!

Глава 10

На следующий день, в понедельник, майор Николаев разбудил своё начальство в восемь утра стуком в дверь.

– Кто там? – услышал он хриплый ото сна голос.

– Евгений Петрович, это я! – громко сказал майор.

Он услышал, как зашлёпали голые ноги по полу, и дверь открылась. Перед ним стоял полковник в одних трусах и с взлохмаченными со сна волосами.

– Извини, – пробурчал он. – Что-то я разоспался сегодня. Ведь в прошлую ночь из-за этого Егорова вообще всю ночь глаз не сомкнул. Проходи. Я сейчас.

Полковник прошёл в ванную и спустя десять минут вышел в халате, умытый, побритый и гладко причёсанный. Николаев сразу вскочил со стула при его появлении.

– Сиди, – сказал Кудряшов и, включив кипятильник, опущенный в литровую кружку с водой, расположился в кресле напротив майора. – Докладывай, с чем пришёл.

– Удалось раздобыть распечатку звонков в то утро по всей гостинице, с восьми до одиннадцати часов утра.

– И? – нетерпеливо спросил полковник.

– Установлено, что с номера, в котором проживает гражданка Италии Люсия Феничетте, был сделан звонок Измайлову в восемь десять утра. Так как все звонки в город платные, то ей был предъявлен счёт за разговор, но она отказалась платить, заявив, что не знает этого человека и звонка не делала. Мало того, она в это время завтракала в ресторане отеля и в номере её не было. Действительно, администратор проверил запись метрдотеля, отмечающего приход постояльцев на утреннюю трапезу, её алиби подтвердилось, и с неё эта оплата была снята.

– Где находится её номер?

– А вот это интересно. Номер находится на втором этаже почти напротив номера Шимановой.

– Так-так! Шиманова как раз говорила мне, что, когда они шли к Савельевой, от неё вышел Егоров и пошёл не в сторону лифта, что было бы естественно, а направился почему-то в сторону их номера. Теперь понятно почему! – радовался полковник. – Егоров увидел распахнутые двери, горничную с пылесосом, зашёл и сделал звонок.

– По распечатке видно, что разговор длился меньше минуты, – доложил майор.

– Ну правильно! Соколов со Степановым и доложили, что Измайлов в разговоре с Шимановой сказал, что не поверил звонившему мужчине и сразу положил трубку. Вот и получается меньше минуты, – Кудряшов хотел иметь неоспоримое доказательство звонка Егорова, и теперь оно было у него в руках. – Итак, как только девушки вошли к Савельевой, он заскочил в номер к итальянке и быстро позвонил.

– Очень жаль, что мы не имеем права допросить горничную, – посетовал Николаев. – Она бы вспомнила, кто именно заходил в номер.

– А может быть, и не вспомнила бы. Теперь это уже неважно! – отмахнулся полковник, отключая кипятильник: вода в кружке уже кипела, переливаясь через край. – Итак, всё встаёт на свои места. Не знаю, конечно, как горничная впустила эту сволочь в чужой номер, но он такой ушлый, везде пролезет. Уверен, пока она разбиралась, что ему нужно, он и позвонить успел. Ведь меньше минуты! А потом сделал вид, что ошибся номером, разыграл дурачка и вышел. А ты знаешь, что я думаю? Я в рапорте напишу, что ты говорил с горничной и она описала Егорова. Так вернее будет.

– Пишите, – сразу согласился майор.

– Вот и хорошо! Ах как хорошо! – радовался полковник. – Теперь Егоров уже не отвертится. Вот так-то, гнида! Не считай себя умнее других!

* * *

Ровно в два часа дня, пройдя пару кварталов от гостиницы, как было договорено с Измайловым, Шиманова увидела его машину, припаркованную в тени у дома номер тринадцать. На другой стороне улицы, невдалеке от места встречи, она заметила и уже знакомое ей тёмно-синее «пежо».

«Приготовились, голубчики», – мелькнуло в её голове.

Дмитрий, выйдя из машины, галантно распахнул перед Викой дверцу.

– Мерси, – улыбнулась она ему, устраиваясь на переднем седенье.

Когда машина тронулась, в зеркальце заднего вида Измайлов увидел, как «пежо», отъехав от тротуара, двинулось за ними.

– Не знаю, с каких часов они