– Что это еще за финтифлюшки? Надеюсь, на моих похоронах вы проявите больше вкуса! – съязвила старушка.
Месье Ивон, очень элегантный в своем голубом костюме, с белой салфеткой на руке, выпрямился по стойке смирно.
– Прошу, мадам Полетта, будьте так любезны…
Он проводил ее к привычному столику, накрытому по случаю праздника, как в мишленовском ресторане. Она грациозно уселась перед тарелкой с множеством приборов, и Жюльетта подвинула вперед кресло.
Месье Ивон церемонно налил ей в бокал газированной воды.
– «Виши Селестен» две тысячи шестнадцатого года. Если мадам будет так любезна попробовать.
Прямая спина, взгляд, устремленный вдаль, месье Ивон с бутылкой воды, обернутой льняной салфеткой, ждал вердикта.
– Но, в конце концов, месье Ивон, что вы…
– Сегодня шеф-повар предлагает вам специальное меню «Аппетит птички». Какой хлеб желаете: белый, зерновой или цельнозерновой?
Ипполит, все еще в своей огромной шляпе, принес Полетте корзинку, полную ее любимых горбушек. Чтобы не рассмеяться, она прикусила губу и выбрала краюшку с маком. Тут же появилась Жюльетта в безупречно выглаженном по случаю белом фартуке и поставила на тарелку крошечную прозрачную креманку.
– Помидорная стружка с моцареллой ди буффала, на подложке из песто.
Месье Ивон положил старой даме на колени салфетку и удалился, предоставив ей наслаждаться изысканным блюдом.
Напротив нее сидел месье Жорж, не упускавший ни малейшей детали происходящего. Нежная улыбка тронула его губы, когда Полетта прикоснулась к своей крошечной порции.
Он вздохнул. Последние недели были такими насыщенными! Их роман разгорался скромно и деликатно, подпитываясь моментами, проведенными наедине в тишине больничной палаты. Каждый новый восход солнца они воспринимали как победу. Полетта еще не выбралась из беды: ей придется продолжать лечение без гарантии на успех. Но когда врач с кучей авторучек в кармане в очередной раз напоминал им об этом, Жорж и Полетта дружно пожимали плечами. Несколько месяцев – это очень много для тех, кто еще летом прошлого года ничего не ждал от любви.
Полетта напускала на себя сердитый вид, когда месье Жорж позволял себе проявлять нежность в присутствии медсестер. Те же вздыхали при каждом ласковом слове старика, очарованные этими влюбленными голубками, один вид которых вызывал желание сильно любить и долго жить. Месье Жорж и Полетта освещали унылые коридоры отделения своим несокрушимым оптимизмом.
– Перестаньте, месье Жорж! – ворчала старушка, когда он, смущаясь, брал ее за руку в присутствии врача.
Месье Жорж краснел и улыбался до ушей. Каждый день он придумывал путешествия в самые красивые уголки Франции, читал ей стихи, не решаясь признаться, что некоторые из них написал сам. Он позволял ей выигрывать в «Скрэббл» и приходил в восторг от каждой ее истории, даже от тех, которые он уже знал. А иногда, при свете ночника, она позволяла поцеловать себя, робко отвечая на его поцелуи, и ее щеки розовели от удовольствия.
Как только креманка опустела, появилась Жюльетта и убрала ее со стола. Месье Ивон громогласно протрубил:
– Кролик с хрустящей корочкой, в горчичном соусе, со свежими тальятелле.
Ипполит, взгромоздившись на высокий табурет, смеялся исподтишка над выступлением месье Ивона и крошечными порциями, которые подавали пожилой даме. Все это было похоже на игру в кукольное чаепитие.
– Запеченная форель и тушеный фенхель. Приятного аппетита, мадам!
– Может, хватит уже? Долго еще будет продолжаться этот цирк?
Но Полетте было трудно изображать свое обычное плохое настроение. Сидя на солнышке, окруженная таким вниманием, она испытывала радость. Время от времени она поглядывала на месье Жоржа – просто так, чтобы почувствовать мурашки на шее.
– Похоже, мадам оценила, – заметил шеф-повар, убирая пустую тарелку.
– Месье должен знать, что никогда нельзя комментировать то, что остается на тарелке! – отчитала его Полетта.
Месье Ивон скрыл улыбку.
– Пожалуйте, три выдержанных сыра от шеф-повара. Желаете крошку багета к ним?
– Да ладно, не переигрывайте! – Она опустила смеющиеся глаза. – Это не у меня аппетит как у воробья – это вы обычно пичкаете клиентов гигантскими порциями жареной картошки!
Когда с сыром было покончено, Ипполит торжественно подкатил к столу тележку с десертами. Она состояла из трех ярусов с деликатесами, которые молодой человек кое-где украсил марципановыми фигурками и бумажными цветами. На нижнем уровне, полностью отведенном под шоколад, стояли десятки миниатюрных розеток с шоколадным муссом, лежали трюфели и крохотные брауни. Чуть выше на подносе сверкала яркими красками гирлянда фруктовых пирожных. И наконец, на самом верху – дюжина маленьких ромовых баб, которые Ипполит тут же поджег с помощью газовой горелки.
По ресторану разнесся нежный аромат ванили и лайма.
Полетта не удержалась от аплодисментов.
– Мне всего понемногу!
– Вот и отлично! – хором воскликнули месье Ивон и Жюльетта.
Из-за их спин появился месье Жорж с клубничным тортом. Когда Полетта увидела двух марципановых лошадок, голова к голове, в уголке ее глаза выступила слеза.
Немного позже, набив рот шоколадом, месье Ивон отошел от стола, чтобы ответить на звонок. Он крикнул из-за стойки:
– Мадам Полетта, вам звонят из «О-де-Гассана»!
– О! Пошлите их куда подальше! – прокричала она, стараясь перекрыть шум ресторана.
Месье Ивон вежливо подчинился.
39
Полетта очнулась от дремоты под пение птиц.
Она воспользовалась пребыванием в гостинице для того, чтобы подняться в свою комнату и немного передохнуть. Переживания за обедом все же взяли верх над ней и ее легендарной жизненной силой. Она взглянула на часы и почувствовала себя виноватой за то, что так долго спала. Скоро за ней вернется машина из больницы, а ей еще хотелось побыть со своими друзьями. Она улыбнулась. Кто бы мог подумать, что она однажды так о них станет говорить! Друзья. Жизнь преподносит нам удивительные сюрпризы.
Она огляделась: комната была безупречно чистой. Кто-то, вероятно Жюльетта, положил на тумбочку ее почту. Один из конвертов привлек ее внимание. Он был необычного размера. В правом углу разноцветная марка, каких она раньше не видела, желала ей Merry Christmas[19].
Для октября это было оригинально. Заинтригованная, она открыла письмо так быстро, как только позволяли дрожащие руки. Она вытащила лист плотной бумаги, исписанный нетвердым почерком – видимо, автору тоже было нелегко держать авторучку.
Для мадам Полетты Мерсье
Нью-Йорк, 15 сентября 2016 года
Уважаемая мадам Мерсье,
прежде всего позвольте мне извинить меня за то, что мой французский не такой хороший, как мне хотелось бы или как он был раньше. Меня зовут Джонатан Клейтон Смит, и я президент фан-клуба Глории Габор.
Я с трепетом отношусь к письмам из Франции, в память о том времени, когда я бился на ваших прекрасных пляжах Нормандии.
Я очень рад получить ваше сообщение. Письма, написанные от руки, которые вы приложили к своему посланию, оказались для меня полной неожиданностью. Ни один, ни другой, кому я показал, не имел возможность мне помочь. Это поистине красивая история, но осмелюсь спросить: уверены вы, что эти письма были адресованы мисс Глории Габор? Нет никаких следов переписки между мисс Габор и месье Жоржем Невё, которого вы пишете в своем письме.
Мисс Глория Габор вышла замуж весной 1953 года за мистера Джереми Эббота, своего партнера по танцам и в жизни. Этот брак не был счастливым. Мисс Глория осталась одна, когда муж покинул ее, и жила так до самой своей смерти, случившейся, к несчастью, шесть лет назад.
Я вообще никогда не слышал о какой-нибудь истории любви, случившейся до месье Эббота; впрочем, мисс Глория была женщиной не только очаровательной, но и таинственной.
Мне жаль, что я не могу рассказать вам больше об этом. Желаю всего наилучшего в продолжении вашего расследования. Надеюсь, ваши будущие контакты окажутся более полезными.
С лучшими пожеланиями,
Джонатан К. Смит
Она внимательно перечитала письмо, ее позабавил нескладный французский язык автора, но разочаровало содержание ответа. К сожалению, попытка
