– Ты невероятная! – сказал Хёсик.

Ему нелегко было это произнести. На самом деле он хотел сказать, что она такая же красивая, как прежде, но слова застряли в горле.

– Надо же, судьба опять нас свела. Спустя почти тридцать лет, – сказала она.

– Двадцать семь, – тут же ответил Хёсик.

– Какая у тебя память! А помнишь, как мы ходили в горы Чирисан?

– Конечно. Поход на четыре дня, на второй день полил дождь, тяжело было. Я предлагал пойти обратно, если тебе слишком трудно, но ты упрямо хотела идти до конца. Ты была той еще упрямицей.

Ёнок вздохнула, как будто перед ней сидел невероятный глупец.

– Хёсик, какой же ты дурачок, совсем не изменился. Хоть бы за руку меня тогда взял, раз такой сложный подъем…

– Но ты не просила брать тебя за руку… – ответил он.

Как только Хёсик, самый большой тупица в любовных делах, ответил, перед его глазами промелькнул мамин кулак. Она постучала ему по лбу. Ёнок рассмеялась. Хёсик тоже засмеялся. И мама засмеялась вслед за ними. Впервые за долгое время в этом доме звучал смех.

Ёнок пришла около четырех часов дня, а ушла только после ужина. Смелости Хёсику недоставало, зато готовил он отлично. Трапеза получилась скромная, но Ёнок с удовольствием съела суп из кимчи. Мама, к его удивлению, как будто пришла в себя и оказывала Ёнок всяческие знаки внимания. Хёсик жалел лишь о том, что не смог угостить гостью чем-нибудь повкуснее.

Хёсик предложил маме вместе выйти и проводить Ёнок, но гостья остановила его, сказав:

– Не стоит, а то вдруг маму продует. Мы и так будем видеться каждый день.

– Приходи еще, – сказала мама, когда они прощались у двери, и помахала рукой.

Ёнок обещала, что скоро придет, и помахала в ответ.

Уже собираясь переступить порог, Ёнок вдруг обернулась и сказала:

– Кстати, а ты знал тогда?

– Что?

Лицо Ёнок было красным, как осенний кленовый лист.

– Что ты был моей первой любовью.

Мамина каша с кимчи и ростками сои

Примерно за месяц до первой годовщины открытия «Ведьминого ресторана» Джин получила приглашение на свадьбу. Это был тот период межсезонья, когда ветер становится холоднее, небо – выше, а аппетит – сильнее. В это странное время – уже не лето, но еще не осень – свадебные приглашения сыпались как из рога изобилия, и Джин не обращала на них особого внимания. Единственное, что ее интересовало, – сколько денег придется отдать в качестве свадебного подарка. Хоть бы не свадьба в отеле, а то они самые дорогие. Джин открыла конверт, ожидая, что приглашение пришло от кого-то из одноклассников или однокурсников, а может, от бывших коллег. Она ошибалась.

– О, мать жениха – Ли Поннан. Это случайно не имя нашей бабули Красной Шапочки? – спросил Кирён, тоже заглядывая в открытку.

Джин подтвердила. Свадьба в следующем месяце. Пройдет недалеко от ресторана – всего в двух автобусных остановках.

– Похоже, ее мечта сбылась. Да-а, что ни говори, а наши блюда всегда отлично срабатывают! – довольно улыбнулся Кирён.

Он был похож на деда, который хвалится своим внуком. Такой милый. Джин хотела потрепать его по волосам, но Кирён был уже на пять сантиметров выше нее – неудобно тянуться. Плечи у него стали шире, голос – ниже, и теперь он был больше похож на мужчину, чем на мальчика.

Восхищаясь тем, как он изменился, Джин спросила:

– Когда ты успел так вымахать?

– Это все благодаря волшебным обедам госпожи ведьмы, – пошутил Кирён, пожав плечами.

– Если я буду стареть с той же скоростью, с какой ты растешь, то скоро превращусь в дряхлую старуху, – сказала Джин, показывая ему язык.

Кирён так и подскочил на месте. Казалось, он вот-вот заплачет.

– Что вы такое говорите! Вы никогда не будете дряхлой старухой!

– В смысле? Все люди стареют. Разве поспоришь с временем? – небрежно бросила Джин и убрала приглашение в сумку.

Ей показалось странным, что Кирён вдруг замолчал. Подняв голову, она увидела, что он пристально на нее смотрит.

– А что, ведьмы стареют?

Их взгляды пересеклись.

– Откуда мне знать. Почему ты спрашиваешь об этом меня?

– А разве вы не ведьма?

– Ч-ч-что? – вырвалось у нее.

Джин и Кирён недоумевающе смотрели друг на друга. Если бы это был комикс, то над ними сейчас пролетела бы ворона[17]. Несколько секунд они не двигались и только моргали, глядя друг на друга.

Наконец Джин нахмурилась и сказала:

– В смысле? Я ведьма? Ведьма у нас одна, а я – это я. Понятия не имею, что ты имеешь в виду. Почему ты меня так назвал?

Она была в растерянности; ее сердце билось быстрее обычного, мысли путались.

– Из-за черной кошки, – ответил Кирён, наблюдая за реакцией девушки.

– Из-за кошки?

– Да. Ведьма говорила, что кошки, особенно черные, слушаются ведьм. Эта черная кошка вас очень любит.

– И поэтому я ведьма? А ты слышал, что некоторые кошки ведут себя совсем как собаки?

– Ну, вам не кажется, что она ведет себя несколько необычно? Это уже не назовешь совпадением. Когда к нам проник грабитель, она укусила его за ногу. Я тогда был очень удивлен: бродячая кошка напала на него, защищая вас.

У Джин закружилась голова. Она почувствовала, как кровь пульсирует в висках. Затекла шея. Джин не понимала, почему вдруг так занервничала, хотя ей всего-то нужно было сказать одну фразу: «Я не ведьма».

– Что ж тут удивительного. Я ее подкармливаю, вот она и решила отплатить добром за добро. Кошки вообще-то тоже преданные животные, не хуже собак. Говорят, они приносят мышей и птиц людям, которые к ним хорошо относятся. Вот и она отблагодарила.

– Думаете?

Джин кивнула. Кирён тоже кивнул, принимая объяснение.

Но, помолчав, вспомнил еще кое-что:

– А «Книга магии»? Вы можете ее читать.

Джин надоел этот разговор, она начала злиться:

– И что с того?

Она нахмурилась строже, чем хотела, и Кирён, вздрогнув, отступил на шаг назад.

– Я могу читать «Книгу магии», потому что мне разрешила ведьма. Ведь мне нужно подбирать ингредиенты и готовить по рецепту. Ты же сам знаешь, что ведьма все чаще заставляет меня готовить. Сваливает на меня всю тяжелую работу, а сама прохлаждается. А у меня нет и минутки свободной, чтобы присесть… – Джин говорила все быстрее.

Кирён прервал ее:

– Джин, я не про разрешение, а про саму способность. Для меня все страницы в книге выглядят пустыми.

Услышав его слова, Джин застыла