полночь Хелен наконец решается одолеть долгий путь наверх, к кровати. Все главные новостные программы уже несколько часов как закончились. А веселые городские пабы, каждый из которых на свой лад принарядился к Рождеству, скоро начнут закрываться, выпуская на улицу стайки людей, и те, спотыкаясь, побредут по домам, окутанные облачками праздничного перевозбуждения.
Откуда-то из глубин дома до слуха Хелен доносится легкое постукивание. Наверное, Сесил из-за погоды сделал отопление потеплее.
Вставать трудно, но, поднявшись на ноги, Хелен мрачно плетется через темную гостиную по направлению к кухне. Когда она проходит мимо французского окна, внутренний дворик внезапно заливает беспощадно ярким светом.
Хелен останавливается. Вздыхает. Качает головой.
Если бы Сесил уделял заботе о себе столько же времени, сколько он тратит на переживания о взломщиках, лучше было бы и ему, и окружающим.
Часть ее сознания хочет еще постоять у окна, просто для очистки совести, но она понимает, что это не самое мудрое решение.
В резком желтом освещении пустой дворик выглядит странно. Но со временем, полагает Хелен, она к этому привыкнет: подумаешь, всего лишь сцена, где память станет разыгрывать свои фантазии.
Она ждет у французского окна, пока сигнализационные лампочки погаснут.
Вспоминает ту ночь, когда принесла его в дом.
Промокшую грязную коробку, в которой он спал.
Холодный моросящий дождь и переживания насчет кошки.
А еще – как оба тапка по очереди приклеились к ловушкам. Ох, как же она злилась, хотя на самом деле это была вовсе не злость, а побочный эффект одиночества.
Хелен смотрит вниз, на то место, где вляпалась в клей. Но вместо двух пластиковых ловушек, которые память подсовывает, чтобы заполнить мрак перед глазами, ее взгляд различает нечто снаружи, прижавшееся к французскому окну, – там крошечная фигурка, размытое пятнышко на фоне снегопада, но пухленькое, серое, прикасающееся лапкой к стеклу.
Благодарности
Автор жаждет выразить признательность всем сотрудникам издательства Godine – если бы не они, в руках у вас сейчас ничего бы не было. Состав нашей команды: Тэмми Акерман, дизайнер макета; Дэвид Аллендер, издатель; Бет Блакман, корректор; Вирджиния Доунс, ответственная за производство; Дилан Грей, спец по логистике; Селия Джонсон, редактор; Линда Джонсон, отдел по работе с клиентами; Лиса Перотта, бухгалтер; Дорис Трой, корректор верстки; и, самое главное, мой любимый редактор и друг Джошуа Бодуэлл, никогда не устававший обсуждать со мной это благороднейшее создание, Mus musculus, за чашкой чаю и бейкуэллскими пирогами.
За потрясающее оформление обложки отдельное спасибо Джеймсу Уэстону Льюису.
Также автор благодарен за неустанный труд Сюзанне Ли и ее команде: Терезе Коэн, Марку Кесслеру, Уне Маккьюн, Стивену М. Моррисону и Лорен Уэнделкен.
Особого восхищения заслуживают моя жена Кристина Дейно, моя дочь Мадлен Ван Бой, ветеринарная клиника Long Island Bird & Exotics Veterinary Clinic, а также доктор медицинских наук Берни Монтелеоне и капитан Кейтлин Секстон – за советы и наставления соответственно.
Эта книга писалась в кабинете № 26 Королевского медицинского общества в Лондоне, где добрый и терпеливый персонал баловал меня чаем, печеньем и быстрорастворимым какао.
К сожалению, пока я там находился, никаких мышей не встретил.
Примечания
1
Цитата из стихотворения Уильяма Вордсворта «Старый нищий из Камберленда».
2
Речь о британском тревел-сериале Antiques Roadshow.
