«Почему после еды так хочется курить?» Она всегда задавала себе этот вопрос после обеда, спускаясь по бетонным ступенькам на первый этаж. Сколько она курила уже? Десять лет? Двенадцать? Она не помнила. Помнила лишь, что попробовала первый раз, будучи еще школьницей. Возраст, когда нужно самоутвердиться перед сверстниками, показать, что ты уже не маленькая глупенькая девочка. Так это и пошло. Нет, она не выкуривала по пачке в день, ее пальцы и волосы не были пропитаны насквозь запахом никотина, лицо и зубы имели вполне здоровый вид и цвет. Но, тем не менее, она была пленником этой пагубной привычки, как и большинство ее коллег. И в основном это были женщины. Поэтому на заднем дворе пятиэтажки, в которой находился их офис, и которая предназначалась как курилка на свежем воздухе, в обеденный перерыв всегда было людно. Кто-то курил в одиночестве, разговаривая по телефону или же просто погруженный в свои мысли, кто-то сбивался в группы, от которых доносились женское хихиканье и мужские споры. Но сегодня, открыв тоненькую дверь служебного входа, Таня очень удивилась, когда не обнаружила там никого, кроме пары голубей, безжалостно терзавших хлебную корку. Вероятно, коллеги решили занять время отдыха более полезным делом, играя в компьютерные игры или просто зависнув в соцсетях. Вытащив из кармана пальто пачку сигарет, она очень удивилась, что та оказалась запакованной. Обычно если она покупала новую пачку, то открывала ее сразу, независимо собиралась она сейчас курить или нет. «Странно…» – подумала она, срывая шуршащую обертку и вытаскивая фольгу. Она сунула сигарету в рот и крутанула большим пальцем колесико зажигалки. Неожиданно в нос ударил отвратительно едкий запах гари, от которого слюна во рту стала горькой. Звуки заднего двора пропали, как будто уши забили ватой, и он глох, касаясь ее. Вокруг вдруг запорхали тлеющие комочки, без которых не обходиться ни один большой костер. В детстве они называли их ведьмочками, и дотрагиваться до них было нельзя. Она заворожено смотрела на их медленный полет. Во рту все так же оставалась забытая и не зажженная сигарета, приклеившаяся к губам. Даже рука была все так же согнута в локте и кисть послушно продолжала держать зажигалку недалеко от кончика сигареты. Пламя ее давно погасло, но оно бушевало вокруг. Охватив каменную насыпь, оно доедало то, что осталось.
«Там кругом были только камни! Камни не горят! Они ведь холодные…»
«Ты курил и ты вина…»
…«Со мной был парень. Где он?»
«Его нет больше. Ты курил и ты вина…»
Она судорожно мотнула головой и резкими движениями выбила сигарету изо рта, словно это был кусочек горящего уголька, который мог ее обжечь. Выкинув зажигалку теми же истеричными движениями, она начала отряхивать невидимый пепел с одежды и волос, который, как ей казалось, норовил залепить все ее тело. Резко развернувшись, она рванула вверх по обвалившимся ступенькам, и, схватив ручку двери, вдруг обернулась, тяжело и прерывисто дыша. Парковка с выцветшими от времени разделительными полосами, неухоженные кустарники вокруг и маленькая опустевшая детская площадка глядели на нее с мрачным непониманием. Тихо. Только чириканье птиц и ее оглушительное дыхание. «Его нет больше. Гореть…»
Окинув задний двор взглядом еще раз, она потянула на себя дверь, весившую теперь, как ей казалось, тонну.
***
Сославшись на недомогание, она попросила шефа разрешить ей уйти с работы пораньше. Анатолий Иванович, седеющий мужчина пятидесяти лет, который, не смотря на свою тучность, был необычайно подвижен и всегда полон идей, удивленно вскинул брови и поглядел на нее поверх очков.
– У тебя через неделю презентация, Кругова. Ты не забыла?
Болезненным голосом она ответила, что, конечно же, нет. Ей и правда тогда казалось, что она начинает болеть. Пульсирующе сдавливало лоб, и тело бросало из жара в холод и обратно. Сейчас ей как никогда хотелось домой, в постель.
И вот она шагала по дороге, которая огибала ненавистную ей теперь гаражную линию и вела к дому. Шла ни как обычно в сумерках, а при свете сентябрьского, но еще вполне теплого солнца. Прошлый сон с поразительной четкостью встал у нее перед глазами. Голоса, запахи, прикосновения… она как будто снова очутилась там. Увидела теплый и такой искренний взгляд того мальчишки. Воспоминание мягко коснулось ее губ, и они отозвались улыбкой. Облизнув их, она непроизвольно втянула носом воздух, прикрыв глаза, будто в надежде уловить его запах. Запах воздуха после дождя, нежных весенний цветов, пробудившихся после долгой зимы, запах свежесорванных ягод малины, которые торопишься отправить в рот. Этот запах нельзя ни с чем спутать.
Во сне она не задавалась вопросам кто он. Она просто знала, что он есть и всегда был с ней рядом. Знала это так же, как и то, что солнце встает по утрам, а вечером садиться. Это закон, который не нуждается в доказательствах. Там, рядом с ним, впервые за много лет она почувствовала что-то, то, что всегда искала, мечтала попробовать на вкус. Она остановилась. Покой. Вот что она обрела с ним. С добрую минуту она простояла пораженная этой мыслью. Медленно двинувшись дальше, сунула руки в карманы пальто. Рука наткнулась на что-то внутри. Вытащив оттуда едва начатую пачку сигарет, посмотрела на нее с таким удивлением, как человек, который бы нашел в холодильнике пару своих туфель. «Ты вина…» – прошептал ей в самое ухо голос с мерзким акцентом. Резко сжав ладонь с необычайной силой, и превратив пачку в комок, она швырнула ее так далеко, как только могла. Картонный ком скрылся в желтеющих кустах акции.
Скинув туфли в прихожей, она прошла в гостиную комнату и плюхнулась в кресло, не снимая пальто. Звуки улицы исчезли, тишина одинокой квартиры заполнила ее голову. Она любила и ненавидела ее одновременно.
Любила возвращаться в свой маленький дом после шумного офиса, гула голосов в общественном транспорте, равнодушных лиц
