Как сказано, так и сделано. На другой день рыцарь въехал на утес по чудной лестнице, отстроенной за ночь волшебной силою гномов. Он нашел там прекрасную Гарлинду в прелестной беседке, убранной кристаллами, раковинами, кораллами и другими сокровищами гор и волн. Разумеется, любовь в то ж мгновенье соединила сердца юной четы. Воспитатель Гарлинды явился, злой, рассерженный: он понял измену своих родных; но слово было дано. Однако он не утерпел, чтоб не сорвать сердца на счастливом рыцаре. «Ступай-ка назад тою ж дорогой, – сказал он Рутельму, – невеста твоя придет с нами». Рыцарь бесстрашно спустился со скалы и нашел Гарлинду в объятиях отца. Старушка-карлица дала своей любимице кучу драгоценных каменьев в приданое и не забывала при каждых родах счастливой супруги навещать ее с богатыми подарками. Старик Сибо, разумеется, исправился уроком. А лестница, которая осталась навсегда, прослыла Чертовой.

Замки, представляющиеся вправо, разрушены еще императором Рудольфом Габсбургским, оттого что во время предшествовавшего междуцарствия сделались притонами самого наглого разбоя. Я боюсь утомить внимание беспрестанным повторением легенд, привязанных к каждому из них, а то бы рассказал еще одну, относящуюся к замку Фалькенбургу, от которого остается теперь одна печальная руина главной башни, возвышающаяся на левом берегу Рейна, между Рейхенштейном и Кеймбургом. В другое время передам ее любителям.

Под Фалькенбургом находится деревня Трехтлингсгаузен, иначе Дрейксгаузен, где антикварии находят место древнего лагеря Траянова. Против ней, на другом берегу, интерес более свежий, более существенный соединен с деревенькой Ассмансгаузен, славной своим красным вином, первым из рейнских. Здесь река делает последний изгиб до большого поворота, образующего Рейнгау. Вправо еще видны развалины двух-трех замков, меж которыми величаво красуется Фогтсберг или Новый Рейнштейн. Влево возвышается Нидервальд, с руинами Эренфельза. Промежду кипит Бингенская пучина и плавает среди волн знаменитая Гаттонова башня. Это эпилог Рейнской поэмы!

Новый Рейнштейн называется так в отличие от соседнего замка, называемого просто Рейнштейном или Старым Рейнштейном. Его прежнее название было Фохтс, или Фаутс-Берг. С XIV века он принадлежал знаменитому Куно Фалькенштейну, про которого осталось столько любопытных преданий. Ныне он есть собственность принца Фридриха Прусского, который проводит в нем лучшее время года. Следуя прекрасному внушению поэтической мысли, принц восстановил этот замок из развалин, совершенно в прежнем его виде. Работа поручена была известному архитектору Куну[149], который исполнил ее с отличным искусством. Весь характер старинного рыцарского замка воспроизведен с удивительной верностью: наружный фасад зданий, внутреннее расположение комнат, даже форма окон, расписные стекла, подъемные мосты, вьющиеся снаружи лестницы, террасы и зубчатые бойницы – всё переносит вас во времена минувшие. Местоположение замка удивительно живописно: он гнездится на крутой, обрывистой скале, грозно нависшей над самым Рейном; береговая дорога пробита под этой скалой почти глухим, подземным коридором. Каждый раз, как проходит пароход, пушка стреляет с вершины замка; пароход отвечает тем же на приветствие. Нередко сам принц со своим обществом выходит на террасу и раскланивается с пассажирами, приносящими ему искреннюю благодарность за прелестное зрелище, которым рука его дополнила восхитительные красоты Рейна.

Уильям Томблсон. Замок Райнштайн, 1840 г.

Вот пучина Бингерлоха, с ревом проваливающаяся сквозь гряду подводных каменьев. Теперь она уж не так страшна, как прежде. Правительство прусское докончило работу многих веков, взорвав главную скалу, вкруг которой кипели опаснейшие водовороты; обломок ее лежит на берегу, в память благодетельного труда. Но и теперь еще волны пенятся и кружатся на недобром месте; и теперь еще самые пароходы берут меры предосторожности, когда идут вверх по реке, припрягают лошадей или волов, чтоб не быть отброшенными назад силой пучины. Древнее предание приписывает образование Бингенского Яра волшебной силе. Говорят, что эти горы запирали прежде Рейн и образовали из него огромное озеро между Вожскими горами и Тавнусом, Оденвальдом, Шварцвальдом. Тогда не было ни песчаной равнины Дармштадтской, ни широких лугов Альзаса, Рейнской Баварии и Рейнского Гессена; всё это было поглощено водою. Злой волшебник пользовался тем ко вреду окрестных жителей, заливал беспрестанно поля и деревни их наводнениями. Но один из окрестных государей овладел волшебником и, как он, подобно древнему Антею, получал всю свою силу от земли, повесил его в железной клетке на воздухе. Взмолился несчастный и дал слово не только прекратить свои злодеяния, но даже совсем высушить озеро и превратить его в плодоносную равнину, если возвратят ему свободу. Его выпустили, он заклял воды, и Рейн, прорвавшись сквозь горный оплот, провалил избыток своих волн в Бингенскую пучину. Басня, под которою, вероятно, скрывается темное воспоминание геологической катастрофы!

Почти у самой пучины возникает из волн башня, называемая Гаттоновой, или Мышиной (Mausthurm). Известно предание об архиепископе Майнцском Гаттоне, заеденном будто бы мышами за скупость и бесчеловечное жестокосердие к бедным во время голода. Составленная из него прекрасная баллада Саути[150] прекрасно переведена на наш язык Жуковским. Впрочем, неумолимая критика Новейших времен подвергает сомнению это чудесное предание. Имя «Mausthurm» производят не от «Maus» (мышь), а от «Mauth», по-старинному «Maus», означающего пошлину, «мыт» наших предков. Следовательно, Мышиная башня есть собственно мытница, таможенная застава, где собирали пошлину с проезжающих. Положение ее перед самым яром среди реки, и возвышающиеся против ней, на правом берегу, руины Эренфельза, другого столба заставы, значительно подтверждают это мнение. Точно такие ж башни существовали для той же цели между Страсбургом и Базелем, близ Гуннинга, нынешней французской крепости, из которых одна существует поныне.

Наэ врывается в Рейн непосредственно перед башней и, конечно, увеличивает своим стремлением силу Бингенского Яра. Левый угол ее впадения образуется массивным Рупертсбергом, на котором покоятся развалины древнего монастыря св. Гильдегарды[151], ныне обращенного в прусскую таможню.

История Гильдегарды весьма замечательна. Она родилась во владениях могущественного графа Спонгейм и с пяти лет почувствовала влечение к отшельнической жизни. Нежнейшая дружба связала ее с Юттою, дочерью графа Спонгейм, которая также приняла покрывало. Смерть подруги погрузила ее в глубокую меланхолию. Тогда начала она иметь видения. Долго скрывала она их, но, сделавшись больна, открыла своему духовному отцу, который убедил ее не таиться более. Гильдегарда не знала грамоте, но тогда, имея от роду сорок два года, выучилась не только читать и писать на отечественном языке, но даже по-латыни. Это было в первой половине XII века. На соборе Трирском она сделалась известною папе Евгению[152]и св. Бернарду, как