Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 58
Это как вино… Но есть и другая сторона медали… Самое страшное в театре – зависть…
Она не учитывала, что чаще в ДВС звонила она, а не её подруги ей.
– Тебе неинтересно? А жаль! Кроме меня, тебе никто об этом не расскажет… И Катерина вся в тебя – никогда до конца не выслушает. Скорчит рожу и убежит к себе. И всё спешит, торопится куда-то, на месте не устоит. Вылитый отец, все лычки-обрезочки. И внешность, и «лёгкость в мыслях необыкновенная», как говорится, с чем зарожено… – она имела в виду Любиного первого мужа, вскоре после рождения Катерины ушедшего из семьи. – Вечно она в бегах: то в походе, то на репетиции, то на собрании, то какой-то кросс… На прошлой неделе митинг… Когда же ей учиться? Увидишь, будет недоучкой! А теперь этот долговязый ходит. Как он на неё влияет? Из какой он семьи? Хочет быть врачом, летом бесплатно работает санитаром в больнице… И больше ни слова из неё не вытянешь. Отец врач, давно ушёл из семьи… Петюня! У неё были мальчики и покультурнее, помнишь того, из Гнесинского? Не ровён час, свихнётся девка. Вон что кругом делается! Твоя обязанность как матери… Не беспокоит? У тебя другое на уме. Конечно, «любви все возрасты покорны», я в твои дела не вмешиваюсь, но…
– Мам, ты опять?
– Ну хорошо. Ты бы ей запретила допоздна пропадать где-то с Петькой. Чем они там занимаются? В старину говорили: двое легли, жди третьего… Да, задёрни портьеры, будь добра, и погаси свет, – и уже в спину сонным голосом: – Завтра нам с тобой предстоит крайне важный разговор… абсолютно судьбоносный… о мухе…
Утром Елизавета Ивановна напутствовала Катерину, отправлявшуюся в школу, словами:
– В следующем году ты кончаешь школу. Понимаешь, как ты сейчас должна грызть гранит науки? А у тебя на уме дискотеки, Петюня, хиханьки да хаханьки. Я в твоём возрасте всего «Евгения Онегина» знала наизусть! Позавчера пришла из школы в десять вечера. Где была? Чем занимались вы там с Петюней? Он может оказаться прохвостом, опозорит тебя!
– Баб!
– Принесёшь в подоле…
– Баб!
– Что я такого сказала? А ты мотай на ус! У-у-у! Вся в мать! Все лычки-обрезочки. Такой же неслух. Хоть кол на голове теши. Говоришь, говоришь, как в стенку горох.
Закрывая за внучкой дверь, говорила, чтобы та не уподоблялась гоголевскому Петрушке, который «имел благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся», а также не сутулилась и не задерживалась после уроков. Катерина спаслась бегством в подоспевший лифт.
Люба собиралась на работу, завтракала на кухне. Выпроводив одну, Елизавета Ивановна принялась за Любу:
– Вот видишь, смолоду жизнь испортишь, свяжешься с каким-нибудь олухом царя небесного, а дальше всё так и пойдёт вкривь и вкось… Какому мужчине нужна женщина с ребёнком, да ещё с таким, как наша оторва? Хорошо, хорошо, молчу. Я хочу сказать, что ты мать, а я кто? Бабушка. Что я такого сказала? Что он может набить ей барабан? И не кривись, это народное выражение. Просто они не заслуживают того, чтобы… Хорошо, не буду. Молчу.
У Елизаветы Ивановны собственные истины бывали порой грубоваты и не так непогрешимы, как те, что она черпала из классического репертуара своего прославленного театра. Классике свойственно чувство меры.
Елизавета Ивановна уселась напротив Любы и налила себе чаю. Ей предстояло заговорить о главном. Теперь её голос звучал вкрадчиво, почти ласково:
– Любаша, ты помнишь, что Степан Кузьмич будет тебе сегодня звонить? После двух. Будь с ним дипломатична, выведай, зачем ты им вдруг понадобилась, что им от тебя нужно. Может, Господь услышал мои молитвы, Мурка раскаялась, одумалась и хочет вернуть нам то, что нам принадлежит по праву, нашу муху. Изумрудную муху… Ведь она должна была перейти по наследству мне, а потом тебе… А ведь Мурке немало лет, за девяносто. Чует, верно, что недалёк её час… Опять торопишься? Пропустила всё мимо ушей? Как с вами трудно, что с тобой, что с Катериной! Не желаете выслушать старого, умудрённого жизненным опытом человека. Продолжим этот разговор вечером… – и, захлопнув за Любой дверь, направилась в своё кресло у телефона.
– Как спали, мой ангел? Что ели на завтрак? Манная каша, яйцо, сыр. Почти то же, что и я. У меня каша овсяная… Да, и меня расстраивают события. Дорогая моя, нашему народу нужна твёрдая рука! Вы же знаете, как его легко распустить и как нелегко собрать. Нужен преобразователь, такой как Петруша, и в то же время миротворец, такой как Александр Третий, мой любимый царь. Да-с, именно, ми-ро-тво-рец! Ни одной войны при нём, ни одной копейки на войну не потратил. Последний наш? Как мог прохлопать такую страну! Его окружение? Отвратительное! Только о своём кармане! Душенька, а где их взять, бескорыстных? Всяк норовит пробраться поближе к пирогам. Так всегда было и будет. От монархической шатии-братии наш народ натерпелся не приведи господи! От их спеси, жестокости, барских причуд. Ленивые, невежественные, алчные. Только и умели в рулетку играть, крестьян в карты проигрывать, сорить деньгами по курортам, по кабакам и за границу с балеринками кататься. Помните в «Волках и овцах» в последнем акте Чугунов говорит: «Что денег увезут из губернии!» Его замечательно играл Владиславский, просто неповторимо. Я видела его во многих ролях, но думаю, это его вершина. Вы согласны со мной, детка? Я тоже думаю, что после него так сыграть никто не сможет. Однако я уклонилась от темы. Словом, предпочитали жить за границей, там развлечения, казино, любовницы, а в России хоть трава не расти! Делами в поместьях занимаются немцы, аккуратно высылают им деньги, у них капиталы за границей. Вот и кутят, мотают – недорого досталось! Сукины дети, какую страну до краха довели… Вот и получили по заднице в семнадцатом году… Русский человек – он как медведь, долго спит. А как допечёт кто, проснётся – тут уж всем несдобровать. И тогда «весь мир насилья мы разрушим до основанья…» и «…новый мир построим…». Разрушили. Построили. «Та же сранка, только наизнанку», как говорил мой папка, Иван Владимирович, царствие ему небесное. Сейчас опять как будто поворот наметился… к старому… Телевизор раскалился. Крики, споры, разговоры… Вы тоже так думаете? Доживём – увидим, вы совершенно правы. Хотелось бы дожить… Да, хотела вас спросить, а затеяла разговор про царя-батюшку. Каковы результаты диспансеризации? Ну замечательно, дай вам Бог здоровья. Сейчас будет передача про спорт. Включу, гляну. Адьё, до вечера, радость моя. Жду вашего звонка. Нижайший поклон нашим
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 58
