В тот же самый момент Сакико вдруг вскрикнула, а потом из ее глаз полились слезы. Сначала по щеке скатилась одна слезинка, но вскоре влага хлынула бесконечным потоком. Женщина продолжала беззвучно плакать. Так вот что имеют в виду, когда говорят «плакать в три ручья»…

– Дай салфетку, пожалуйста, – попросил шеф.

– Вот, возьмите, – сказала я, протягивая Сакико бумажный платочек.

Больше никто не произнес ни слова. Девушка плакала, не издавая ни единого звука. Она даже не воспользовалась предложенной салфеткой, так что из носа у нее тоже текло.

Сакико проплакала минут десять, а потом так же внезапно перестала.

– Да ладно тебе! Делом уже занимается полиция, дамочку эту наверняка посадят, – сказал господин Накано, но женщина его явно не слышала – она застыла, словно статуя.

Глядя на нее, я вспомнила ту самую статуэтку не то кролика, не то собаки, не то медведя, которую недавно фотографировала Масаё. Еще мне в голову пришла мысль, что, если сейчас с разных ракурсов поснимать Сакико, эти фото можно будет продать, и довольно дорого.

– Ну прости, – извинился шеф. Правда, судя по интонации, никакой вины он не чувствовал.

Сакико молчала. Потом она наконец протянула руку к пачке салфеток и с шумом высморкалась. Затем, пристально глядя на господина Накано, сказала:

– Обещаю, больше молчать не буду.

– Чего?! – удивленно вскрикнул шеф.

– Ну, тебе же не нравится без звуков. Больше молчать не буду, честно. Только, пожалуйста, больше не флиртуй с другими женщинами. – Сакико говорила тихо, но четко.

– Ага, – ответил шеф голосом выброшенного с ринга борца сумо. – Да, конечно, больше не буду, – робко продолжил мужчина.

Сакико, все такая же напряженная, встала и вышла из палаты. Она ушла, даже ни разу не обернувшись.

Мы с Такэо тоже поспешили покинуть палату и быстрым шагом направились к лифту.

– У той женщины, кажется, довольно тяжелый характер, – тихо заметил парень.

– Масаё как-то говорила мне, что шеф постоянно на таких нарывается.

– Зато она настоящая красавица.

– Твой типаж? – спросила я как можно более непринужденным тоном, но, кажется, в моем голосе чувствовалось волнение.

– У меня нет никакого типажа, – ответил Такэо. – Скажите, Хитоми, а вы не знаете, про что она говорила? Что значит «больше не буду молчать»?

– Она имела в виду, во время оргазма.

– Чего?! – громко воскликнул парень.

Мы на какое-то время замолкли. Мы шли молча, а потом я вздохнула:

– Эх, знаешь, не хотелось бы мне быть господином Накано – даже после перерождения.

Такэо хихикнул:

– Ну, переродиться шефом у вас точно не получится.

– Тоже верно.

– Правда, знаете, Сакико не показалась мне такой уж неприятной, – сказал парень.

У меня она тоже не вызывала неприязни. Как и, разумеется, сам господин Накано. На самом деле, в мире множество людей, к которым я не испытываю особой неприязни. Среди них есть и те, кого я даже, пожалуй, почти люблю, и те, кого, напротив, скорее все-таки ненавижу. И скольких же я тогда люблю по-настоящему?.. Размышляя обо всем этом, я слегка сжала руку Такэо. Сам парень выглядел растерянным.

Выйдя из больницы, я посмотрела на небо. Несмотря на то что еще не совсем стемнело, там, в вышине, сверкала звезда, которую всегда видно в это время года (не помню, как она называется).

– Такэо? – окликнула я.

– Да? – отозвался он.

Я снова позвала его по имени, и парень поцеловал меня. Без языка – обычный легкий поцелуй. Я тоже не стала проявлять инициативу.

«У него такие теплые губы», – подумала я. Откуда-то донесся звук мотора, но тут же замолк.

Глава 5

– Да говорю же – здоровенная такая… Как там ее? – спросил господин Накано, снимая свой черный фартук.

Изначально он никуда ехать не собирался, но не так недавно позвонил клиент и попросил что-то оценить. Шеф не слишком любит заниматься оценкой, но собеседник был так настойчив, что пришлось согласиться, так что теперь господину Накано предстояло поехать к звонившему домой.

– Здоровенная? – переспросила я.

Следующая реплика шефа оказалась, как это часто бывает, весьма неожиданной.

– Ну такая, с длинными волосами… Знаешь, как недоступная женщина, – продолжил он.

– Женщина?

– Да нет же, я не про человека!

– Не про человека?

– Да собака это, собака! – раздраженно сказал мужчина, швыряя фартук в дальнюю комнату.

– Собака, – повторила я.

– Она самая. Длинная такая, худая, высокая – типа тех, которые рыскают по двору у всякой знати.

Меня рассмешило это выражение – «типа тех, которые рыскают по двору у всякой знати». «Рыскают», надо же. Мне это слово показалось каким-то неуместным.

– Ну, я пошел, – попрощался господин Накано, надевая нейлоновую жилетку со множеством карманов.

– Удачи, – пожелала я.

Со двора послышался ровно работающий шум мотора. На прошлой неделе была проведена, как назвал это сам шеф, «полная замена». Как выяснилось во время техосмотра, барахлил не только аккумулятор – ремень газораспределительного механизма тоже оказался наполовину разорван.

– Мы с Такэо так привыкли водить этот грузовик, что уж с ремнем-то что-нибудь придумали бы, – бормотал себе под нос господин Накано, пристально глядя на письмо из автосервиса с требованием провести ремонт автомобиля.

– Он это серьезно? – спросила как-то я у Такэо, на что парень с самым серьезным видом кивнул:

– Абсолютно.

В общем, грузовик получил «полную замену» двигателя, да и сам шеф полностью оправился от полученного ранения. Во время последнего обследования врач сказал, что у господина Накано есть предрасположенность к диабету, так что теперь он стал слишком много внимания уделять калорийности пищи, а в остальном наш начальник уже вернулся к своему прежнему состоянию. И вот теперь совершенно выздоровевший господин Накано, держа руль одной рукой, повернул, выезжая на дорогу.

Лучи жаркого летнего солнца проникали в магазин. Я, сидя на стуле, похлопала сама себя по плечам.

Что же до «знатной» собаки, то о ней шефу рассказал Маруяма – тот самый «кто-то там» Масаё (так его охарактеризовал сам господин Накано).

– Говорят, этот Маруяма снимает квартиру в соседнем городе, – несколько недовольным тоном поведал шеф.

– Вот как? – ответила я.

– Мог бы и с Масаё жить, раз уж они встречаются, – дом у нее большой, места хватит…

Масаё, к слову, проживает в старом, но крепком доме, доставшемся им от покойных родителей.

– Ну а чего он отдельно-то живет?.. Странно это как-то, – заявил господин Накано.

Вообще, я то и дело ловлю себя на мысли, что наш начальник как-то уж слишком привязан к сестре.

– Пожалуй, – спокойно ответила я.

– Ну так вот. А знаешь, кто владеет тем домом, где Маруяма живет? – Шеф многозначительно замолчал.

Я же, не обращая никакого внимания на его молчание, продолжила намазывать клеем бумагу,