Глава 19

Саманта Митчелл

Реабилитационная клиника

Жизнь после аварии

США

Родители приходят ко мне каждый день. В первые дни моего пребывания здесь они казались мне чужими людьми. Я не узнавала их лица. Но вчера случился прогресс. Я вспомнила маму. В тот момент она даже заплакала. Обняла меня. Сказала, чтобы я не переживала, и что все наладится. Хотелось бы, чтобы ее слова оказались пророческими и чтобы все так и получилось. Отчаянно хотелось бы. Но на сегодняшний момент действительность такова, что я почти ничего не помню. Так, отдельные хаотичные фрагменты. Даже не знаю, когда же моя жизнь станет прежней. Да и станет ли? Но надо верить в лучшее.

После окончания психотерапевтических сеансов у меня всегда философское настроение. В голове – множество мыслей, от которых мое существование отнюдь не становится легче, но никуда от них не деться. Совершенно. Наваждение какое-то. Остается лишь надеяться, что все изменится. В лучшую сторону. Да, перемены уже есть. Но, тем не менее, я все равно не узнаю близких мне людей. Вспомнила лишь маму. Помимо нее, ко мне каждый день заходит одна девушка. Говорит, моя лучшая подруга. Но я этого не помню. Для меня она – чужая. Ее лицо мне ни о чем не говорит. И это, признаться, удручает и изрядно портит мне и без того не лучшее настроение. Единственное, что я еще как-то помню (смутно, но все же), так это наши походы в кафе. Я не помню, о чем мы говорили, но просто в голове стоит образ кафе. Столик у окна и… взгляд. Того парня, который сидел и что-то рисовал. Но все настолько нечетко… Будто в тумане. Полностью лицо так и не могу вспомнить…

– О чем задумалась? – спросила меня моя подруга (которую я, к своему сожалению, совсем не помню).

Я вздохнула. Отвела взгляд. Если начать рассказывать всем все, о чем я задумываюсь, то ничего хорошего из этого не выйдет. Мысли мои отнюдь не радужны. Только настроение еще больше испортишь, каждый раз думаю я, когда она предлагает излить мне свою душу.

– Все нормально, просто хочу вернуть себе память. Полностью, а не частично, – отвечаю я и чувствую, что на лице проступают слезы.

– Эй, ты чего, плачешь?

Черт. Я заплакала. Не люблю проявлять сентиментальность на людях. Но иногда становится так невыносимо, что хочешь не хочешь, а заплачешь. Тоскливо.

Глава 20

Саманта Митчелл

Жизнь до аварии

США

Накануне вылета в Париж

Уже завтра наша семья вылетает в Париж. Там мы пробудем всего неделю, но даже эти короткие семь дней надо провести по максимуму! Целых семь дней в столице Франции. Что может быть лучше? Если только задержаться там на две недели, месяц, или еще дольше. Но ладно, семь – это лучше, чем ничего. Моя сестра планирует там отправиться на неделю высокой моды. И приглашает за компанию и меня. Говорит, будет интересно. Не знаю. Как по мне, смотреть не один час на проходящие мимо тебя «живые манекены» весьма скучно. Но сестра же помешана на модных тенденциях, косметике и прочих материальных радостях девушки-подростка. Я бы с превеликим удовольствием отправилась в Лувр или еще в какой-нибудь музей. Всяко лучше, чем смотреть этот показ мод. Но, быть может, стоит согласиться отправиться вместе с Кейт на это грандиозное мероприятие? Нам же надо налаживать родственные связи, что автоматически означает – больше общаться, а значит, и проводить вместе гораздо больше свободного времени. Ходить вместе по магазинам. На вечеринки, или даже просто прогуляться – тоже может подойти в качестве интересного времяпрепровождения. Ладно, показ тоже сойдет. Если учитывать, что именно это мероприятие так много значит для моей сестры, отчаянно помешанной на моде.

– Сэм, еще не спишь? – спрашивает меня Кейт, как всегда без стука ворвавшись в мою комнату.

Она постоянно так делает. Но вот стоит мне так же бесцеремонно войти в ее личное пространство, так она моментально не упустит возможности напомнить, что «Вообще, можно было и постучать, прежде чем войти». Но когда дело касается меня, Кейт забывает про все правила приличия. А когда я пытаюсь ей об этом мягко напомнить, так она делает вид, что совершенно меня не слышит и предпочитает тут же прервать мои попытки начать этот неприятный разговор и моментально меняет тему на более (для нее) волнующую и радостную. Похоже, характер моей сестры не изменишь. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Остается лишь надеяться, что в Париже мы с ней ни разу не поссоримся. Иначе весь отдых будет безнадежно испорчен. Только этого еще не хватало. Родители будут расстроены. Да и мне, признаться, не хотелось бы омрачать дни пребывания в этом удивительно-прекрасном городе пустыми ссорами и глупыми обидами. Надеюсь, хотя бы в этом мои с сестрой мнения сходятся.

– Нет, но уже собираюсь, – наконец-то отвечаю я Кейт, вернувшись из мира фантазий в скучную реальность.

Я лежу в кровати вот уже целый час, но все еще не сплю. Почему-то. Хотя, наверное, все дело в том, что наш вылет – уже завтра. Сказывается банальное волнение перед полетом. Да и летали мы куда-либо всей семьей уже очень давно. Даже и не припомню, когда именно. Кажется, несколько лет назад на юг Италии. Тогда я так сильно обгорела на палящем солнце, что и смотреть на меня было страшно. Все фотографии, сделанные в то время, меня пугают до сих пор. Когда мы в очередной раз ссоримся с сестрой, то она в шутку говорит, что в качестве мести выложит когда-нибудь эти ужасные снимки в интернет. Обычно мы смеемся над этим и тут же миримся. Что ж, если когда-нибудь эти фотографии кто-нибудь и увидит, то тогда я точно буду знать, кто за всем этим стоит. Определенно.

– Может, закажем пиццу? – вдруг спрашивает меня Кейт, кажется, совершенно не обратив внимания на мои слова о том, что я собираюсь спать.

Кейт сидит на краешке моей кровати и задумчиво смотрит на меня, параллельно разглядывая что-то в своем телефоне. Среди всех прочих недостатков Кейт можно выделить два наиболее меня раздражающих: неумение слушать. Точнее, слышать. И еще частое зависание в соцсетях, даже тогда, когда инициатором разговора выступает именно она. С чего бы вдруг она пришла в мою комнату и предложила заказать мне пиццу? Мы же ужинали. Всей семьей. Как обычно.

– Кейт, мы же ужинали. И ты, помнится мне, на