Фейт Гарднер
Эхо наших жизней
Роксане Тулип и Зоре Фаерлили
Copyright © 2022 by Faith Gardner
Jacket art © 2022 by Ricky Linn
© Алиса Атарова, перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025. Popcorn Books®
Часть 1
Глава 1
«СРОЧНЫЕ НОВОСТИ: СТРЕЛЬБА В МАГАЗИНЕ —
ОДИН ПОГИБШИЙ, ЧЕТВЕРО РАНЕНЫХ».
Больница чистая и белая, будто яичная скорлупа, телевизор транслирует местные новости. На экране перед магазином одежды кишат полицейские в темно-синей форме. Вывеска гласит: «Гламур». Желтая лента обтягивает разбитую витрину, где позируют лысые манекены в модных нарядах, будто не замечающие осколков стекла и машин скорой помощи вокруг. Зеваки тычут пальцами и снимают все на телефоны. Внизу экрана бежит строка: «В РЕЗУЛЬТАТЕ МАССОВОЙ СТРЕЛЬБЫ В ТОРГОВОМ ЦЕНТРЕ ЭМЕРИВИЛЛЯ ПОГИБ ЧЕЛОВЕК».
Мне приходится сосредоточиться, чтобы осознать: погибший человек – сам стрелок, раненые – женщины, в которых он стрелял. Я слышала эти выстрелы, а магазин – последнее место, куда я заходила.
Я была там.
Черт возьми, посмотрите на кадры из новостей: это же я. Это я стою рядом с матерью и сестрой, стою и рыдаю. На мгновение я будто стала зрителем собственной жизни.
В палате никого, кроме меня, моей сестры и подключенного к ней аппарата, издающего мерные звуковые сигналы. На ней халат и нескользящие носки, она дремлет, ее грудь тяжело вздымается. На табличке рядом с ней написано: «Джой Мейпл Лавелл». Понятия не имею, сколько сейчас времени, но за окнами без занавесок кромешная тьма. Жуткие кадры произошедшего проносятся у меня перед глазами, и я застываю в неверии. Этого не может быть. СТРЕЛЬБА В МАГАЗИНЕ – ОДИН ПОГИБШИЙ, ЧЕТВЕРО РАНЕНЫХ. Да, это голые факты. Но сейчас они кажутся ложью, потому что совсем ничего не говорят о настоящей истории.
Глава 2
Вчерашний день был словно вечность назад. Я отработала на стажировке в «Ретрофит». За мной заехала мама. Джой уже была в машине. Я забралась на заднее сиденье потрепанного «Приуса», захлопнула дверь и попросила маму приглушить музыку. Это был Элвис. Это всегда Элвис. Диск застрял в магнитоле несколько месяцев назад, а радио сломалось.
– Спасибо, что подвозишь, но если я услышу этот альбом еще раз, то точно свихнусь, – сказала я.
Мама в огромных солнцезащитных очках долго смотрела на меня в зеркало заднего вида, а затем прибавила громкость.
– Ну ты и тролль, – сказала я.
Она засмеялась и выключила музыку.
– Бетти, – сказала она, – как же легко тебя довести.
Без Элвиса, поющего о дожде над Кентукки, нам стали различимы приглушенные электронные биты и крики, доносящиеся из наушников Джой. Она сидела спереди, тоже в солнцезащитных очках. Ее лица не было видно в зеркале. Никаких признаков жизни.
– Привет, Джой, – сказала я.
Тишина.
– И я рада тебя видеть, – добавила я.
Моя сестра – оторва. Ездит на мотоцикле. Играет на бас-гитаре. Набила татуировку в виде черного сердца на запястье. У нас разница в три года и миллион лет крутизны.
Мама встала у автобусной остановки с включенной аварийкой, и в этот момент позади нас остановилась другая машина и начала сигналить.
– Ну извините, терпеть не могу, когда меня торопят! – крикнула мама.
Она в своей обычной неторопливой манере отъехала от обочины. Наверняка кто-то обернулся. Я уже давно перестала обращать внимания на эти взгляды, когда рядом мама, иначе я бы только этим и занималась. Моя мама красивая – и громкая.
– Поедем в торговый центр? – спросила она. – Мне нужны новые блузки. Оказывается, мой повседневный деловой стиль слишком уж повседневный и недостаточно деловой.
– Это они тебе сказали?
– Сегодня они разослали служебную записку о джинсах. А я единственная на этаже, кто позволяет себе ходить в них.
После нескольких лет работы в офисе средней школы, где я училась, мама перешла на должность помощника руководителя в финансовую компанию. На новую работу она вышла на этой неделе. Там платили больше, так что, возможно, дни сломанных магнитол и съемных квартир с ограниченной рентой скоро подойдут к концу.
– Нам обязательно ехать в торговый центр? – спросила я.
– Где еще я смогу купить одежду в 17:11 в четверг? – спросила мама. Когда я не ответила, она добавила: – А потом я угощу вас ужином.
– Заметано.
В час пик в районе Залива, как обычно, были пробки. Непрерывный поток машин. Непрерывное гудение. С одной стороны за окном высились пышные зеленые холмы, с другой – мерцал Залив с серебристым мостом и силуэтами небоскребов. До Эмеривилля мы добрались почти в шесть. Припарковались на третьем ярусе парковки на Бэй-стрит, в торговом центре под открытым небом. Это длинная узкая улица, снизу сетевые магазины, а сверху – квартиры. Мы поднялись на лифте. Джой тут же начала ныть, и я к ней присоединилась, но мама пригрозила, что никакого ужина мы не получим, если не прекратим жаловаться, ведь она тоже ненавидит магазины и только что «проехала через адские пробки».
Маленькие детали, которые я вспоминаю теперь, когда все изменилось.
Первым делом мы пошли в «Гламур». Мама бродила между рядами в очках для чтения и щурилась, разглядывая ярлыки на брюках. Она бормотала слова вроде «клеш», как будто изучала новый язык. Джой перебирала черное кружевное белье. Все казалось совершенно обычным. Подростки меряли лифчики прямо на одежду и давились смехом; какая-то женщина разговаривала по телефону на громкой связи; продавцы, словно зомбированные, складывали леггинсы. Я сказала Джой и маме, что загляну в соседнюю кондитерскую с капкейками. Мне некуда было торопиться. Я уселась за пластиковый столик, усыпанный конфетти, и развернула ванильный кекс с глазурью из соленой карамели, листая ленту в телефоне. Откусив кусочек, я зажмурилась: соль и сахар вместе – просто божественно. До меня доносилась музыка из «Гламура» по соседству – какая-то навязчивая попса о том, что жить нужно здесь и сейчас, – а девушка за кассой напевала себе под нос.
И тут раздался хлопок. Щелчок. Как взрыв петарды – два, три, четыре. Я открыла глаза. Девушка за кассой перестала напевать.
– Блин, это что, пистолет? – спросила она.
Глава 3
После осмотра мама присоединяется ко мне в больничной палате. Кажется, что она в порядке, но в то же время она, возможно, уже никогда не будет в порядке. Ее лицо белое от шока, тушь размазалась. Она злится, видя на экране телевизора новости, а когда я говорю – со всей
