«Моя любезная супруга! — снова писал он. — Я испытываю некоторые сомнения относительно того, будешь ли ты счастлива в этом новом краю, по причине житейских трудностей и малочисленности женщин. Правда, есть тут несколько особ женского пола, которые вполне обжились на новом месте, но при всех своих достоинствах они не блистают ни происхождением, ни воспитанием, и добродетели, которыми они могли бы похвастаться, свойственны скорее скромным матерям семейства, чем дамам общества. Боюсь, что тебе волей-неволей придется проводить большую часть времени в обществе своего преданного супруга, и по этой причине надеюсь, что ты продолжаешь внимательно читать книги, которые я преподнес тебе перед отъездом. Это удивительно красивый край, изобилующий интереснейшими явлениями природы и материалом для тех, кто интересуется ботаникой. Ты получишь возможность прибавить много новых листов к твоему гербарию. Боюсь, что многие из новоселов в этом краю потерпели неудачу на Востоке страны и теперь ждут сказочных удач».

Закончив письмо жене, он открывал большую книгу и записывал на ее желтоватых страницах в строго определенном порядке то, что было израсходовано за день, температуру воздуха в шесть утра и в полдень, все, что ему удавалось заметить в течение дня на своем участке интересного в отношении флоры и фауны. Затем он отмечал, насколько продвинулась расчистка леса, и заканчивал краткими философскими размышлениями по поводу новых поселенцев, которых ему пришлось встретить, и поведения Джеда и Генри.

«Вчерашний и позавчерашний дни истратил на поездку во Фримонт, где купил двух отличных телок, за которых заплатил по семнадцати долларов каждая, и трех свиней и одного борова (свиньи — семь долларов каждая, боров — девять долларов). Пройдет год, и мы обрастем хозяйством».

Но больше всего его интересовали Джед и Генри, потому что в его философской лаборатории они служили объектами изучения. Работая бок о бок, он непрерывно наблюдал за ними, пытался определить, какие изменения претерпевал их внутренний мир под влиянием новых условий на новом месте. Наблюдения свои он записывал в дневнике с желтоватыми страницами, отмечая, что оба, Джед и Генри, становятся менее замкнутыми и более откровенными, что классовое чувство улетучивается постепенно из их сознания и что, меньше ощущая разницу между собой и своим хозяином в воспитании и образовании, они становятся все более полезными и более самостоятельными в своей работе. Вместе с тем он не мог не отметить, что отсутствие развлечений делает их хмурыми и раздражительными, что Генри, всегда славившийся искусством разводить интриги на людской половине, просто пропадал без подходящего материала, поскольку единственный материал в его распоряжении был Джед, человек невозмутимый и солидный. И еще он отметил, что Генри и Джед временами становятся вспыльчивы, потому что, как объяснил ему Генри, им нужна баба.

Много лет спустя, читая этот старый дневник, Джонни прочел следующую запись: «Сегодня строго поговорил с Генри, сказал, чтобы он прекратил заглядываться на миссис Уэйлер — она порядочная женщина, любит своего швейцарца-мужа, и я не допущу, чтобы кто-то из моих людей обольстил ее».

Покончив с писанием, Полковник какое-то время читал, а затем, выкурив трубку и выпив стаканчик портвейна, гасил свечу и ложился спать.

* * *

В конце мая они посадили кукурузу в красно-бурую землю вокруг домика, а к сентябрю у них были расчищены от деревьев и подлеска уже десять акров и проложена дорога от домика до проселочной дороги, которую в поселении именовали пышно «Онарский тракт». Свою дорогу Полковник обсадил акациями, разросшись, они образуют прекрасную благоухающую в пору цветения аллею, где пчелы будут собирать в мае нектар. Потом они пристроили к домику еще две комнаты — кухню с большими полатями, где должны были поместиться Генри и Джед, и спальню для самого Полковника, Сюзан и ребенка.

В ноябре нарочный привез письмо, в котором сообщалось, что Сюзан разрешилась мертворожденной девочкой, что сама Сюзан очень больна и доктор Брендон не советует ей на зиму глядя выезжать в Огайо.

Все лето и до самых холодов новые поселенцы продолжали прибывать в поселенье Пентленд: целые семьи, только что сочетавшиеся браком пары, молодые люди, даже две девушки, поступившие в услужение — одна из них к Уэйлеру на постоялый двор, и вскоре население Пентленда, согласно данным блокгауза, насчитывало уже двести восемьдесят семь душ. В марте Джед выехал на волах, Баке и Бэрри, в Мэриленд, чтобы привезти Сюзан и ее служанку, а также остававшуюся еще мебель и библиотеку Полковника и, кроме того, двух кровных кобыл и жеребца, которые должны были разделить с Бэль бревенчатую конюшню, выстроенную на дальнем конце четырехугольного двора, еще только намеченного Полковником.

В апреле Полковник записал в дневник: «Генри соблазнил служанку с постоялого двора Уэйлера, миловидную девку, и ходит к ней ночевать по субботам. Нрав его заметно смягчился. Женщины на новых местах нужны не меньше, чем кров и очаг. Хорошо будет снова иметь возле себя Сюзан. При удаче она должна добраться сюда до троицына дня».

Сюзан прибыла до троицына дня вместе с кобылами и жеребцом, книгами и винами.

Ей было двадцать четыре года, она была пухленькая и хорошенькая, с маленькими мягкими ручками и маленькими ножками, которыми очень гордилась, и, когда она увидела, что в ее салоне пол все еще земляной, так как во всем округе до сих пор не достать досок, на глазах у нее выступили слезы; однако, поскольку она была наделена не только легкомыслием, но и легким нравом, то уже в тот же вечер, после того как распаковали и поставили на место клавесин (поближе к очагу, чтобы не покоробился от сырости), она уселась за него и очень мило сыграла и спела «Ах, на Запад хочу, где гнездо у орла», и, глядя на нее, Полковник почувствовал себя по крайней мере вдвое моложе. Весь вечер она была оживлена и весела, рассказывала о том, как они ехали по трудным дорогам и плыли по реке. По своей молодости, легкомыслию и легкому характеру она просто не заметила трудностей и смотрела на свое путешествие как на забавное приключение. Джед, по ее мнению, кончит тем, что женится на Марии Саведж — служанке, которую она привезла с собой, —