— Что? — Спросил у него. Чего он улыбается?

— Я рад, что у тебя появилась девушка. Да еще такая! Это заставляет меня гордиться тобой. Не то чтобы я не гордился ранее, зная тебя лучше остальных, но…

— Она не моя девушка, если ты об этом, мы просто дружим. — Закатил я глаза, на его спич. — Ты правильно заметил, она старше меня.

— Да ладно, — махнул он рукой. — намного ли? Пару лет наверно, это ничего не значит.

— Во взрослой жизни да, это ерунда, среди детей это пропасть. А она уже совершеннолетняя.

— Ну и что? Ты на себя посмотри. Ты отнюдь не выглядишь как четырнадцатилетний подросток. И ты не будешь таким долго. Через год, такими темпами ты будешь выглядеть не младше выпускников. Впрочем, это твое дело. Я рад, что то, о чем говорил мне Альбус, не соответствует действительности.

— О чем ты? — Чего это он обо мне рассказывает?

— Он говорил, что ты угрюмый и одинокий ребенок, который ни с кем не общается и все свободное время проводит за книгами. Без друзей, без интересов.

— Да что этот старый маразматик может знать? Засунул меня к сумасшедшим маглам и забыл на десять лет. А потом решил, что я должен быть таким, каким он хочет меня видеть? Этот человек, последний, чье мнение я спрошу, если хочу о себе услышать. В школе, большинство учеников — идиоты. С кем мне там дружить? А те, кто поумнее, в основном постарше и с малолеткой дружить не будут. Библиотека — единственное, что интересно в этой школе. Других интересных или полезных занятий там все равно нет. Впрочем, с библиотекой я закончил, если только не будет новых поступлений.

Наверняка до старика дойдет то, о чем я сейчас говорю. Рядом сидят Малфои и Уизли, которые, как я заметил внимательно меня слушают. По их реакции я вижу, что некоторые мои слова им не нравятся, особенно о том, что там одни идиоты, но им хватило ума не вмешиваться в разговор. Стоит ли бояться реакции Дамблдора? Ну, нападать на меня он вряд ли будет. А пакости с его стороны, всегда можно проигнорировать. Ему нечем на меня давить. Захочет выгнать под удобным предлогом или закрутит мне гайки? Да пожалуйста, просто уйди и все.

Сейчас, в школе меня действительно ничего не держит. С библиотекой я покончил, почерпнув много интересного, пусть и не столько, сколько хотелось бы, но все равно. Источник энергии? Судя по моему резерву и скорости его пополнения, я скоро выйду на уровень, когда такой мощный источник мне будет ни к чему, хватит менее повышенного фона. За годик, я точно выйду на этот уровень, думаю, год продержусь, на крайний случай, у меня есть вариант с тем, что я могу пожить рядом с территорией замка, пока не выйду на нужный уровень. В той же деревушке Хогсмит, фон более повышенный, благодаря школе. Или просто перейду в другую школу, где доучусь или пробуду там, пока не выйду на уровень, позволяющий развиваться без дополнительного источника маны.

— Есть еще запретная секция, но тебе туда доступа пока нет. Впрочем, даже такой результат поразителен. Не знаю, был ли еще кто-то, кто смог умудриться прочитать всю библиотеку к твоим годам. — Заметил он на мои слова о прочитанной мной библиотеке.

— Когда я сказал обо всей библиотеке, я имел в виду действительно всю. Ты реально думал, что какая-то ерундовая защита на входе меня остановит? Сложнее всего было сделать так, чтобы меня не обнаружили, не более. Да и не много там книг, на самом деле. Интересных, еще меньше.

Наш разговор долго не продолжился. Все чаще и чаще звучали крики зрителей, пока, наконец, игра не закончилась тем, что Ирландия все же смогла победить Болгарию, не смотря на то, что снитч был пойман ловцом болгар. Это один из редких моментов, как я знаю, когда команда, ловец которой поймал снитч — проиграла.

— Что ж, они храбро сражались, — послышался мрачный голос министра Болгарии.

— Вы говорите по-английски! — Возмущенно воскликнул наш глупый министр магии. — И вы весь день смотрели, как я объясняюсь жестами!

— Ну, это было очень забавно. — Пожал плечами болгарин. И я был с ним согласен. Фадж выставил себя дураком перед кучей иностранцев. Такое не забывается. Будто министры не встречаются никогда, чтобы обсудить дела. Та же конфедерация магов, ежегодно собирает всех главных шишек среди волшебников планеты. Министры магии тоже могут там присутствовать, а иногда это требуется на обязательной основе, если есть важные вопросы. Там в основном общаются как раз на английском. Этот язык, можно сказать, международный.

— Ирландская сборная выполняет круг почета в сопровождении своих талисманов, а Кубок мира по квиддичу вносят в верхнюю ложу! — Объявил Бэгмен.

Ого, это они все сюда заявятся что ли? Мои мысли прервали двое волшебников, которые внесли увесистую золотую чашу, передвигаясь с трудом от ее тяжести, которую и передали Корнелиусу Фаджу, все еще рассерженному из-за того, что весь день понапрасну растрачивал свои способности на язык жестов. Чаша и правда была золотой? Для ее размера, не выглядела слишком тяжелой, чтобы два взрослых мужика ее с таким трудом тащили. Если она действительно из золота, тогда ее вес вполне понятен. То, что она не была зачарована для вида, было однозначно. Чар на ней я не видел вообще.

— Давайте громко поаплодируем доблестным проигравшим! — Громогласно предложил Бэгмен.

И вот в верхнюю ложу по лестнице поднялись семеро потерпевших поражение болгарских игроков. На трибунах прокатилась волна благодарных рукоплесканий. Судя по блеску и мерцанию многих тысяч объективов омниокуляров и камер, направленных на спортсменов, большинство глаз были сосредоточены прямо на нашу ложу. Болгары один за другим проходили между рядами кресел, Бэгмен называл имя каждого, и сначала им пожимал руку их министр, а затем и Фадж. Крам, шедший последним, выглядел очень неважно: вокруг глаз залегли черные тени, на лице запеклась кровь. Я не видел, но видимо матч произошел не без травмирующих последствий для него. В его руке до сих пор был сжат снитч. Насколько я помню, в профессиональном квиддиче, снитчи оставляли себе ловцы, которые их поймали.

Потом появилась ирландская команда. Их ловца чуть ли не внесли на руках его сокомандники. Парень основательно окосел, но все равно улыбался от счастья, когда двое из его команды высоко подняли Кубок, а трибуны под ними бушевали от восторга. И