Сун Мэй, увидев решимость в моих глазах, не задала вопросов. Твердый кивок — и она, не сбавляя темпа, побежала выполнять приказ.

— Лянь Чжоу! — его фигура, израненная, но несгибаемая, стояла в центре поля. — Штурмовой отряд — первый эшелон отхода! Ты — будешь замыкающим.

— Ло Цзюн идет впереди, — мой взгляд встретился с его — Твоя задача — держать строй и не дать панике возникнуть.

Я вернулся к Юань Гуну, который, несмотря на кровотечение, внимательно следил за нашими маневрами.

— Юань, ты — лучший формационщик в отряде, — сказал я, указывая на разбитую плиту. — Плита мертва, но каналы связи у нее огромные.

Я достал из своей сумки три ядра зверей Основания Духа, добытых в бою. Их свет был тусклым по сравнению с Кристаллами, но достаточным.

— Мы не можем оставить здесь трофеи. Но мы оставим подарок. Используй разбитую плиту как канал. Вплети в ее сгоревшие руны эти ядра, но не как энергию, а как приманку и детонатор.

Глаза Юань Гуна расширились. Он, как формационщик, мгновенно уловил безумную гениальность идеи.

— Формация самоуничтожения, питающаяся ядрами! Она взорвет плиту, как только зверь попытается забрать ядра.

— Именно, — подтвердил я, протягивая ему ядра и тонкий нефритовый свиток с техникой. — Это старый метод, который я видел в путевых заметках.

Юань Гун склонил голову низко, его руки дрожали от уважения к моему опыту и благоговения перед техникой.

— Сделаю, командир.

— Тогда действуй, — я отдал последний приказ.

Пока солдаты и ученики в спешке собирали раненых и трофеи, готовясь к ночному маршу, я отошел в сторону. Тусклый свет сигнальных огней на горизонте уже гас.

Пятьдесят жизней. Это цена, которую мы заплатили за один рубеж. Но взамен я получил нечто большее: закаленную силу Лянь Чжоу, бесстрашную дисциплину Ван Шуна, преданность Сун Мэй и стойкость Юань Гуна.

Глава 25

В лагере кипела работа. Раненых, не способных идти самостоятельно, осторожно укладывали в повозки, что несли на плечах еще державшиеся на ногах бойцы. Вдалеке я заметил Сун Мей: она собрала вокруг себя уцелевших женщин и младших учеников, сортируя припасы, оружие, амулеты — всё, что могло пригодиться в отступлении.

— Командир, всё готово, — окликнул меня Юань Гун.

Он был бледен, губы пересохли, и было видно, что от отдачи после прорыва барьера он едва держится на ногах. Я взглянул на то, что он держал в руках: тонкую каменную плиту, на поверхности которой переливались нити рун, как застывшие молнии. Улыбнулся. Формация саморазрушения — грубая имитация формации пятого уровня: «Взрывная волна». Мой старый учитель формаций придумал её, когда был еще молод — и, как тогда говорил, «искал красоту в разрушении». Эта версия не идет ни в какое сравнение с оригиналом, но даже она могла устроить неплохой хаос нашим преследователям. А я не сомневался: звери не отпустят нас так просто. Теперь, когда барьер пал, а люди стояли перед ними без защиты, они почуют кровь и кинутся за нами до самого конца.

— Хорошо справился, — сказал я, кивнув. — Иди к остальным. Мы выдвигаемся немедленно.

— Всем отходить! — мой голос прорезал гул лагеря. — Держите строй и не оглядывайтесь! Бойцы сразу пришли в движение. Повозки с ранеными выкатились первыми, за ними — остатки стрелков, тянущие на спинах коробки с арбалетами. Ван Шун с Ло Цзюном прикрывали фланги, сжимая мечи, так, будто одно их присутствие могло удержать толпу в узде.

— Командир, а вы? — Юань Гун замешкался, глядя на меня с тревогой.

— Я иду последним, — ответил я спокойно.

Нужно установить формацию. Если я уйду раньше, нас догонят через четверть часа. Юань Гун хотел что-то сказать, но я махнул рукой, и он, стиснув зубы, побежал к своим. Когда лагерь опустел, настала тишина. Тишина, внезапно наступившая после шума эвакуации, давила на барабанные перепонки. Только ветер шевелил клочья дыма над кострами и развевал обугленные полотнища палаток. Я встал на колени, достал плиту формации и вогнал ее в землю. Руки дрожали: не от страха, а от усталости.

— Формация саморазрушения… — прошептал я, прижимая ладони к рунам. — Начнём.

Потоки духовной энергии пошли из моих пальцев, пробегая по линиям узора. Руны вспыхивали одна за другой, складываясь в круги, похожие на огненные лотосы. Внутри них дрожала энергия — необузданная, сырая, готовая рвануть в любую секунду. «Нужно хотя бы две минуты…» — подумал я. Но в этот момент воздух содрогнулся. Издалека донёсся рёв — не человеческий, не звериный, а нечто среднее, будто сама гора издала стон. Земля под ногами дрогнула, и я понял: новая волна уже вышла из леса. Я ускорил движения, вливая больше Ци. Камень застонал, трещины поползли по его поверхности, руны начали светиться всё ярче. Ещё немного — и формация ожила, начав тихо вибрировать, словно втягивая воздух внутрь себя. Рёв стал ближе. Я обернулся — за дымом уже мелькали тени. Десятки силуэтов двигались к лагерю, и среди них выделялись четыре массивных зверя Основания Духа.

— Вот и вы…

Последний штрих. Я вложил печать активации в центр плиты, и земля вспыхнула багровым светом. Формация начала разгон. Теперь у меня было меньше минуты, прежде чем всё это место превратится в огненный кратер. Я сорвался с места, мчась сквозь остатки лагеря. В ушах свистел ветер, позади грохотала земля — звери уже ворвались на территорию. Я слышал, как один из них взревел прямо у меня за спиной, и почувствовал на коже жар его дыхания. Почти вырвался — оставалось всего пару десятков шагов. Я бросился в сторону ближайшего склона, чувствуя, как пульсирующая волна энергии за моей спиной вот-вот вырвется наружу.

— Сейчас…

Взрыв прогремел, будто раскололся сам воздух. Ослепительный свет залил всё поле, пламя и ударная волна смели лагерь вместе с нападающими. Меня отшвырнуло вперёд, я ударился грудью о землю, и какое-то время я слышал только гул — ровный, как прибой. Поднявшись, я увидел позади пылающее море. Там, где еще минуту назад стоял лагерь, теперь клубился дым и разлетались по воздуху осколки энергии.

— Вот и хаос, — я не теряя ни секунды, побежал следом за своими. Я бежал сквозь густой дым, догоняя своих людей. Позади ревели звери, земля дрожала от их топота, но ещё немного, и доберусь до своих людей. И тут воздух передо мной сгустился, будто сама тень шагнула из дыма. Из серого марева выступил человек — высокий, жилистый, с телом, покрытым старыми шрамами и шрамами от ожогов. От его ауры веяло не Ци,