— Вы решились? — выдохнул Нае, улучив момент для приватного вопроса.

— Я подумала, что ты можешь быть прав, Найрис, — Лорели склонила голову к плечу. — Ни к чему пытаться спасти то, что спасти невозможно. Факт в том, что в этот раз мы проиграли. У нас небольшой выбор: медленно угаснуть, когда замолчит Хор или умереть с ним сразу. Так они хотя бы обещали больше не трогать Эхо. Он останется жив и тихо погаснет вместе с Хором.

От фатальной убеждённости дохнуло холодом. Нае вдруг подумал, что потом, когда- нибудь кто-то задаст вопросы, и ему ответят, что Найрис Нер'Рит был там и с него начался исход защитников из Консонаты. Это предательство? Или же нет.

— Собирайся, Найрис, — строго осадила Лорели полёт его мысли, — или ты хочешь остаться? Я не буду препятствовать, если хочешь. Я никого не могу заставить. Каждый решает сам. Здесь есть несколько человек, кто против, но к счастью, они вольны поступать, как им угодно.

— Не думаю, что это разумно, — вздохнул Нае и пошёл к себе, чтобы взять то немногое, что считал своим.

— Приходи потом помочь вынести раненых! — услышал Нае вслед. Она хочет сохранить жизни. В этом вся Лорели.

В комнате Келвин уже упаковал вещи: свои бесценные резонаторы, одежду и свитки, закинул мешок на плечо и просто ждал сигнала к действию. Угрюмо он взглянул на товарища.

— Вот так, Нае. Все напрасно, да? — вздохнул он. — Мы всё равно уходим.

— Мы проиграли, — заметил Нае. — Будь на нашей стороне хоть сколько силы, она бы не решилась на это.

— Эх, да… — Кел вздохнул с тоской, — никто бы не подумал, да? Что они одержат верх. Я думал, Эхо непоколебим.

— Они смогли вызвать гнев Спящего и направить его на Эхо. Я видел, как обрушилась башня, — ответил Нае. — Это был чудовищный удар, и он был не один. Эхо сделал, что мог.

— Я слышал, как он кричал, — Келвин взглянул на товарища. — Ты думаешь, наверное, что мы ничего не чувствуем, но я слышал. Я думал, с ума сойду!

— Я так не думаю, — возразил Нае, смущаясь. Неужели все чувства написаны на лице и легко читаются? — Но Эхо действительно сильно пострадал, боюсь, он не сможет нас защитить, если "Струны" захотят попасть внутрь.

— Я все понимаю, — согласился Келвин. — Я буду скучать по Эхо.

— Я тоже. Лорели просила помочь вынести раненых…

Келвин вздохнул ещё, на этот раз с особо глубокой тоской и вышел.

Собраться. Что ему нужно? Ничего. Лишь эхо-лира, которую он отнёс теперь к себе и положил под подушку. Вирон не возражал бы, Нае был в этом уверен. Больше ничего не надо.

Постепенно все собрались у больших ворот, выходящих во внутренний двор. Раненых несли на носилках, наспех состряпанных из подручных материалов. Нае поискал взглядом Райен, и нашёл рыжий всполох рядом с Лорели. Они вдвоём помогали раненому Финниту преодолеть последние шаги к воротам.

Вышли все, кто остался, дети и раненые. Обречённость на лицах не стереть даже мыслью о скором избавлении. Некоторые роптали на принятое решение, никто не настаивал на том, чтобы остаться. Погибать в каменной клетке, в которую комнаты Эхо легко могли превратиться в случае атаки, никто не хотел. Табит Рангар, алхимик, одернул на себе форменную мантию, расправил плечи. Лорели склонилась к нему и они долго о чём то говорили.

— Эхо, открой, пожалуйста, дверь, — попросила Лорели наконец.

Каменные шипы, хаотично перекрывающие дверь начали втягиваться в стены. Нае физически ощущал тоску и страх Эхо, но даже он понимал, что это единственный способ продлить жизни ещё немного. «Только зачем?» — Размышлял Нае. Все потеряло смысл: жертвы, убеждения и даже Эхо. Его тоже не станет, когда Хор замолчит. Это будет не так болезненно. Наверное, похоже на сон. Смерть тоже похожа на сон?

Наконец, ворота отворились.

На защитников обрушился творящийся снаружи звуковой ад со всей его мощью. Нае тайком коснулся эхо-лиры, чтобы защитить себя от акустического удара и не свалиться на глазах у всех. Ни к чему добавлять поводов для беспокойства. Струны согласно зазвенели, окутывая своего Поющего защитным коконом. Люди не так чувствительны, но даже они схватились за уши. Там, снаружи ревел шторм и ему вторили сотни, тысячи кошмаров. Навстречу Лорели вышел сам Око в темном доспехе, а за ним и полумар. Отца видно не было, но так даже лучше. Нае не знал, как теперь на него смотреть. Он обещал убить младшего сына, но убил старшего. И кто же он теперь? Перестал быть тем, кто важен, и стал врагом.

— Ну, наконец-то! — сказал Око, нетерпеливо потирая руки. — Если бы сделали это сразу, все были бы живы и здоровы! Чуешь разницу?

— Вы обещали, — Лорели держалась с достоинством. Нае почувствовал, как пальцев коснулась чужая рука, и сжал ладонь подошедшей со спины Райен. — Никого не трогать и не разрушать Консонату.

— Я помню, и держу слово, медикаменты, еда, все будет там. Сохраним ваш замок, как памятник глупости, — согласился Око и махнул рукой своим людям, парящим над внутренним двором, — эй, помогите! Мы же не звери…

С высоты на землю спустились Поющие «Струн», люди и полумары с изуродованными Искажением телами. Сумрак выполз вперёд, тот, что был в темнице при свете Яров выглядел ещё более отталкивающим: длинное змеиное тело вилось по земле, спина вздыбилась горбом в острых шипах, огромные руки и серая, пористая кожа. Но он ловко использовал резонирующий жезл для песней, и, возможно, был одним из сильнейших Поющих «Струн» иначе его бы не держали рядом. Так подумалось Нае, пока полумар лично построил воздушный мост в небо, и отправлял защитников по одному в новое место обитания.

Сначала утянули раненых. Полумар брал за один край носилок, а второй Поющий из "Струн" за другой. Звучала песнь скорости, и они исчезали. Потом пришло время дев. Полумар брал по одной за руку и растворялся вместе с ней в воздухе, чтобы спустя время снова появиться.

— Я хотел сказать, — между тем продолжал издеваться Око, — что вы неплохо бились. Будь на вашей стороне чуть больше Поющих, я бы не сунулся… Честно!

— Разве? — рассеянно спросило Лорели, провожая взглядом своих учениц.

— Клянусь! — Око прижал руку к груди. — Я даже старого ящера отпустил, если ты заметила. Здоровья ему не желаю, надеюсь, он сдохнет. Но убью его не я, а гниение. Большего он не заслужил. Тут моя совесть чиста…

— Я бы не говорила о чистой