«Побольше такта, побольше дипломатии», — сказал он сам себе.

— Барби, — сказал он, — я понимаю, что очень, очень виноват перед тобой…

Барби повернула голову и пристально посмотрела ему в глаза — впервые за время всего этого тягостного разговора.

Кейт продолжал более напористо:

— Да, виноват… Я понимаю, как тебе сейчас тяжело… Но ведь и мне по–своему тяжело… Мне не легче, чем тебе, поверь мне…

Барби утерла глаза краем фартука.

— Как ты только мог!..

В ее словах сквозила горечь.

— Да, я очень, очень виноват, — продолжал Кейт, приободренный этой репликой — интонации жены показались ему примирительными, несмотря на горечь, — но ведь… — Не находя больше слов для своего оправдания, Кейт произнес: — Прости меня, если можешь…

Барби молчала — это молчание можно было понимать как угодно.

— Прости меня… Девушка отвернулась.

Тиммонс, поднявшись со своего места, подошел к жене и приобнял ее за плечи — он с удовольствием отметил про себя, что та не сопротивляется.

— Ты простишь? Ты простишь меня?..

С этими словами он пытливо посмотрел девушке в глаза — они были красные от слез.

Наконец, тяжело вздохнув, Барби изрекла:

— Извини, Кейт… Мне надо побыть одной…

Кейт поспешно согласился:

— Конечно, конечно… Хочешь, я куда‑нибудь пойду? Может быть, приготовить тебе кофе? Или чай?..

Девушка слабо махнула рукой.

— Не надо…

— Ну хорошо, хорошо…

С этими словами Тиммонс поспешно вышел из кабинета и отправился на кухню.

Спустя полчаса к нему подошла Барби.

— Кейт!.. — произнесла она. — Кейт… Ты… ты, правда, не любишь ее?..

Кейт удивленно поднял брови — он специально изобразил на своем лице преувеличенное удивление, хотя и прекрасно понял, о чем именно идет речь.

— Кого?..

Девушка отвела взор.

— Ну, эту свою… Ребекку, или как там ее… Скажи мне честно — у вас с ней больше ничего не было?

— Что ты, что ты!.. Конечно же, нет!.. Я люблю только тебя одну…

Девушка опустилась на табурет подле своего мужа.

— Ты честно говоришь мне, или обманываешь?..

Кейт, подавив в себе тяжелый вздох, произнес:

— Ну конечно же…

После этих слов Тиммонс решил поподробнее выяснить, каким именно образом Барби стало известно о его ночи, проведенной с Бекки.

— Скажи… — Кейт отвел взгляд. — Скажи мне, Барби, откуда у тебя эти фотографии?..

Барби, которая, видимо, вновь вернулась в ту ситуацию, готова была расплакаться вновь.

— Я обнаружила сегодня конверт в почтовом ящике вместе с утренними газетами…

— Только конверт?.. — Кейт сделал ударение на последнем слове.

Барби наклонила голову.

— Да…

Прищурившись, Кейт продолжал, стараясь вложить в свои интонации столько мягкости, на сколько был способен:

— А там больше ничего не было?

— Где?

— Ну, в конверте…

Барби, посмотрев на мужа, медленно сказала:

— Нет… А что там еще могло быть?

— Ну, скажем, какая‑нибудь записка… Девушка вновь тяжело вздохнула.

— К чему? И какая еще записка?

— Неужели ты не понимаешь, что это сделано специально… Да, они, — говоря «они» Тиммонс, конечно же, имел в виду «Адамс продакшн», — они подстроили мне это… А теперь хотят запугать… Ты ведь это сама понимаешь?..

Предыдущие доводы и объяснения Кейта, по–видимому, прозвучали весьма убедительно, во всяком случае — для Барби, и по этой причине она согласилась:

— Да, наверное…

— Поэтому они могли вложить в конверт какую‑нибудь записку…

Барби горько усмехнулась.

— Какая еще записка!.. Ведь все и без того понятно… Ясно и понятно… И без записок.

«Значит, они просто выслали фотоснимки», — решил Кейт.

Тиммонс понял, что это — последнее предупреждение ему со стороны «Адамс продакшн» или, во всяком случае — одно из последних.

«Наверняка, если я по–прежнему продолжу свои изыскания, то взорвусь где‑нибудь на этом «мерседесе»… как Джордж Куилдж… Или утону, как несчастный мистер Шниффер… Интересно, а их незадолго до смерти тоже предупреждали каким‑нибудь образом? Или…»

Барби прервала размышления мужа:

— Послушай, Кейт… Неужели это действительно так серьезно?

— Что?

— Ну, эта твоя ситуация…

Теперь Тиммонс понял, что настал момент, чтобы сказать жене об истинных причинах посещения его агентом Федерального Бюро Расследований.

Он наклонил голову.

— Да… И вот еще что…

Барби выслушала рассказ мужа с видимым интересом. Эта реакция очень обнадежила Тиммонса — он понял, что прощение его не за горами…

— И что же ты собираешься предпринять? Кейт пожал плечами.

— Придется выполнять все, что скажут эти ищейки из ФБР, — ответил он. — Больше ничего не остается… Во всяком случае — в ближайшее время…

Кейт в ту ночь долго не мог заснуть — он ворочался с боку на бок, обдумывая свое незавидное положение.

«А ведь то, что все открылось с Бекки — в чем‑то и хорошо, — подумал он, — во всяком случае, реакция Барби могла быть гораздо хуже… Как ни странно, это даже сыграло мне на руку… Хотя бы в том, что МакДуглас и его люди использовали этот козырь — а это как раз та карта, которой нельзя сыграть дважды… Да и Барби, как мне кажется, успокоилась…»

Неожиданно к Кейту пришло решение — надо скорее плюнуть на все и убегать — в Канаду ли, в Мексику, в Аргентину, куда‑нибудь в Европу — не все ли равно? Да, этот негр из Федерального Бюро Расследований дал ему понять, чтобы такого не случилось… Однако, как он может узнать? Граница с той же Канадой практически открыта… Документы проверяют у одной машины из сотни… Тем более, что Иллинойс граничит с этим государством…

«Надо позвонить Кэтрин», — решил Кейт Тиммонс, засыпая.

Наутро он, проснувшись раньше Барби — это было сделано специально, решил выдержать какой‑то «инкубационный период», чтобы не попадаться ей на глаза, — он отправился в свой офис. Остановившись у телефона–автомата, Кейт разыскал в бумажнике вчетверо сложенный листок с телефоном секретарши покойного Джаггера и набрал номер.

На его счастье, Кэтрин оказалась на месте. Договорившись о встрече, Тиммонс отправился в концерн…

Встреча была назначена в небольшом мексиканском ресторанчике «Акапулько», за городом. Выехав на автостраду, Кейт внимательно осмотрелся назад — не следят ли за ним? Однако, если бы МакДуглас и решил заняться слежкой,