интонацией молвила мама, стремясь показать голосом и настроением то, что она не разделяет сегодняшние восторги дочери. – Ворона накаркала первую неприятность о десантнике, мол, «насторожитесь: он неудачник», – она упорно не хотела называть парня по имени, хотя видела, что приносит боль дочери, считая себя правой. – Он совершил аварию на проспекте, долбанул дорогущий джип бизнесмена. И это только цветочки.
– Игорь пострадал? – Таня вскочила со стула, выронив бокал. Он звякнул о стол, скатился на пол, от удара разлетелся вдребезги, на что девушка не обратила внимания. Мама же нервно вздернула голову.
– К счастью, нет.
– И ты хладнокровно молчишь! Игорь мне – ни словом.
– Он отделался без синяков, а вот машины почти в лепёшку. Можешь посмотреть – его стоит во дворе.
– Значит, он благополучно вернулся домой? Ты знаешь подробности? От кого?
– Некоторые. Он попросту не справился с управлением. Об этом мне рассказали сведущие люди.
– Полиция?
– Не имеет значения, кто, – отрезала мама, – возможно, нетрезвый.
– Не может быть, Игорь сегодня поутру поехал на осмотр к ортопедам, это исключает нетрезвость, даже пиво, которое он иногда пьёт.
– Вот видишь, кружка пива – путь к закланию, а не к созиданию.
– Мама, ты меня учила никогда не терять надежду на удачу, на добро. Не теряла эту веру всегда и ты. Но в моей любви к Игорю ты видишь только зло. Твой материнский эгоизм перечеркивает все дороги к добру.
– Эгоизм тут ни при чём. Хотя да, мне больно будет от твоего разочарования. Но не обо мне речь, я обязана тебя уберечь от неверных шагов. Я понимаю, любовь ослепляет, и тут моя материнская роль должна быть выполнена.
– Что значат – неверные шаги? Я их не делала, а просто люблю Игоря, а он меня! О чём мечтают миллионы пар.
– Не старайся выглядеть наивной, ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Пройдёт какое-то время, если чувства не остынут под холодом действительности, вы пожелаете оформить отношения, не так ли? Как и многие миллионы пар, выражаясь твоими словами. И тут я предъявлю тебе ультиматум – разрыв. Тебе надо учиться, а это долгие шесть лет.
– Мама, мы всегда понимали друг друга с полуслова, ты дорога мне, но разреши жить своей жизнью. – Таня сделала паузу, набрала воздуха в легкие побольше, как перед прыжком в воду, и, укрощая душевный трепет, сказала:
– Не хотела тебе говорить сейчас, а мы договорились: если будут категоричные возражения с твоей стороны, то я уйду к Игорю. Он купил на свои боевые квартиру, и на днях отец закончит ремонт, завезёт новую мебель. Твоя неприязнь умного человека говорит о жестокости. Прости, наш намечающийся разрыв – не моя вина.
– Даже так, не оформив отношения? Не позволю!
– Хорошо, давай оформим, как ты говоришь. Игорь давно сделал мне предложение. Я сначала, для приличия, дура, отмолчалась, испытывая себя и его временем. Оно на нас не влияет.
– А если я откажу тебе в материальной помощи за твой характер?
– У Игоря неплохая пенсия, у родителей высокие зарплаты. Он у них один. Проживём.
– Это твоё последнее слово? – Ирина Тимофеевна резко сдернула с крючка кухонное полотенце, прикрыла им глаза, из которых хлынули обидные и обильные слёзы, испытывая к десантнику страшной силы неприязнь на уровне рукоприкладства, одновременно бессилие – повлиять на дочь согласно своему желанию. Это бессилие виделось необратимым и неизбежным, как сибирские морозы.
– Да, твёрдое. Игорь обещал вечером рассказать результаты консультации у ортопеда. Извини, я буду ему звонить и расспрашивать, чего ты, к сожалению, не любишь. Оставь меня, или я уйду на улицу.
Звонок Игоря упредил решительные действия Тани, она убежала в спальню, а мама осталась в кухне, нервно гремя использованной посудой в мойке.
В то время, пока Игорь сдержанно рассказал о столкновении на проспекте, Ирина Тимофеевна звонила своей маме и лающим голосом, чего никогда с ней не случалось, стала изливать своё возмущение и требование повлиять на внучку вместе с дедом.
– Помогите мне остановить вашу внучку, оттащить её от семейной пропасти! – кричала она надрывно, с гневом, словно бабушка и дед виноваты в выборе дочери.
– Да что же случилось, объясни толком?
– Она потеряла голову и собирается бросить меня, уйти к этому калеке, даже не оформив отношения!
– К герою Донбасса, ты хочешь сказать? Мы его совсем не знаем.
– Да, да, к нему! Он ходит на двух протезах. Среди всех «за и против» – протезы перетянут сотню других!
– Последний раз Таня побывала у нас день назад, она вся светится от любви к парню, но пока не сказала о нём ничего, кроме того, что он студент и начинающий скульптор. Разве это не положительные моменты? Главное – она любит!
Ирина Тимофеевна закусила удила и несла себя к пропасти разрыва с дочерью и не сомневалась в своей правоте, напрочь забыв свою молодость, в которой случались легкомысленные поступки. Потому любовь дочери для неё, отягченной годами и жизненным багажом, не могла быть положительным и всепоглощающим аргументом. Безногость жениха всё перечёркивает. Любовь – слабое и жалкое оправдание. Сильное чувство, насколько она знает из своих наблюдений, девочку посетило впервые. Как водится – первая любовь проходящая, как туман над рекой, подует ветер семейных невзгод и рассеет увлечение без остатка, оставит горечь, которую ничем не запьёшь. По себе знает. Полюбила отца Тани на последнем курсе университета, считай в зрелом женском возрасте. Ранние увлечения вспыхивали яркими кометами и сгорали бесследно в жизненных потёмках. Увлечение дочери – война для матери. Какое ужасное состояние! Противное не только разуму, душе, но и телу. Этот несчастный мальчик, жертва военной операции, возможно, глубоко и искренне любит Таню. Такую девушку нельзя не любить, но она не его! Как же девочка попала под гипнотический взгляд ложной любви?! Она замечала некую одухотворенность дочери, но отнесла к успехам на экзаменах. Как жестоко обманулась, не пресекла увлечение в зародыше. Через скандал, но она не отступится и спасёт дочь от разочарования в скором будущем.
Примечания
1
Флоп – неудачник.
2
Агрить – сердиться, злиться.
3
Кринжевать – стыдиться.
4
Крикота – здесь: создавать страшную ситуацию.
5
Краш – нравящийся парень.
6
Топчик – здесь: хороший, образцовый.
