– Помню, дочка, помню. Ну и что, ехать отказывается? Переговорщик нужен соответствующего возраста? – тихо посмеиваясь, спросил дядя Вася.

– Нет. Я её ещё не видела. Она в Червоном живёт. Поможете забрать? – крепко зажмурив глаза, замолчала Ксения с поднятым вверх пальцем.

Пауза была длинной. Дядя Вася долго кашлял, прикрывая микрофон трубки, что-то невнятное бурчал на кого-то, с кем-то ругался… Потом чиркнула зажигалка, тяжёлый вздох…

– А тебе уже говорили, что Червоное в «серой зоне»? – серьёзным голосом поинтересовался мужчина.

– Да, говорили. Говорили, что обычным транспортом туда не доедешь. Но у вас же не обычный транспорт, дядечка Васечка. У вас же конёк-горбунок! Назначайте любую цену. Очень нужно. Умрёт там наша мамка от своих болячек. Одна надежда на вас. Дядя Вася… – уже почти рыдая, закончила разговор Ксения.

В трубке было слышно, как пыхтит сигаретой дядя Вася, как он тихо материт приставучего котёнка, играющего со штаниной пижамы… Откуда-то женские голоса, детский плач и звон чайных ложек… Но ответ всё же прозвучал.

– Ты там не ной раньше времени. Вот моду взяли… чуть что, сразу в слёзы. Только идиот в «серую зону» сейчас попрётся. Тем более в Червоное. «Нацики» туда зашли. Говорят, там и жителей никого не осталось. Уехали, кто смог. Это нужно понимать. Сейчас там не пойми что. Как в кино про Чапаева… белые пришли – грабют, красные пришли… Короче, мне нужно переговорить кое с кем, проконсультироваться…

– А наша мама не смогла… не ходячая она. Ей теперь умирать, по-вашему? – всхлипнув, тихо спросила Ксюша, закрывая рот ладонью, чтобы не разрыдаться окончательно.

– Перезвоню позже, жди, – не став ничего конкретно объяснять, коротко ответил водитель конька-горбунка и отключил телефон.

Девчонки тяжело откинулись на подушки, вытерли друг у друга слёзы и стали ждать звонка. Очень хотелось спать, но сёстры держались.

– Смотри, смотри… во, блин, разошлись. Да тихо ты! Это опять Артёмка Денису спать не даёт, хулиганит, – позёвывая, улыбнулась Ольга, показывая сестре, как шевелится под халатиком её живот.

– Так я тебя и не послушала, – поцеловав сестру и устало закрывая глаза, виновато сказала Ксюша, снимая с шеи стетоскоп.

– Будет ещё время, наслушаешься. Спи, у меня телефон громкий, услышим.

Девушки решили отпустить ситуацию и правильно сделали. Дядя Вася «дал им поспать» ровно два часа. Резкий звонок включил сознание быстро и без раскачки.

– Пятьсот это будет стоить. Есть у тебя? – неожиданно прозвучал в трубке вопрос человека, надеющегося на положительный ответ.

– Что пятьсот, дядя Вася? – вставая с кровати, переспросила Ксения, пока не понимая, о чём идёт речь.

– Долларов. За меньше не повезу. Думаю, никто не повезёт. Сейчас в Червоное только одной дорогой можно проехать. По промзоне вдоль лесопосадки, а дальше между прудов бывшего рыбхозяйства. И то перепахано там всё «Градами» и минами утыкано. Ехать туда три с хвостом часа, час на сборы и столько же обратно. И учти, если твоя мамаша будет артачиться, я её волоком в машину тащить не буду. Уеду сам. И деньги вперёд. Поняла меня? – с каким-то неуместным раздражением спросил мужчина.

– Хорошо, дядя Вася, я согласна. Когда едем? Завтра? – закрывая рот рукой, чтобы не закричать, спросила Ксюша.

– Какой завтра… Мне машину подготовить надо. Бензин там… ходовую проверить. Это ж не танк тебе. Говорю ж – всё перепахано… И вот ещё… ты малого с собой не бери, – каким-то уже другим голосом предупредил дядя Вася, – оставь в городе мальчонку. Боевой он дюже у тебя. Это тебе не загородная поездка в кабриолете с белым шарфом на шее. В общем, что тут скрывать… опасное это дело, дочка. Очень опасное. Я вот своей старухе говорю, что обратно в Ростов вас везу. Иначе не отпустит. Ясно тебе? Сейчас светает рано… В половине пятого утра буду у твоего подъезда. Это послезавтра получается. Ну, всё. Деньги вперёд… – напомнил дядька и отключился.

– Олег, спасибо тебе, дорогой! – прошептала Ксюша, прижимая к груди трубку телефона.

Всё дело в том, что именно пятьсот долларов США были в конверте с материальной помощью, выданной начальником пожарного караула и по совместительству неожиданным спонсором поездки Олегом. Есть Боженька! Есть!

– Что? Что сказал тебе дядька? – щурясь от света настольной лампы, спросила Ольга.

– Сказал, что едем рано утром послезавтра. И ещё сказал Сёмика с собой не брать ни в коем случае. А как его задержишь? – в нерешительности глядя на сестру, спросила Ксюша.

– Как? А мы ему ничего говорить не будем. Пацаны в его возрасте спят как младенцы. Ты потихоньку встанешь – и на выход… А я утром совру ему, когда проснётся, что ты поехала насчёт машины договариваться и вечером вернёшься.

– А если не вернусь?

– Как это не вернёшься? Вернёшься, как миленькая. Я же ужин праздничный готовить буду! И потом, Ксюш, это ты никогда врать не умела, за что и получала от родителей. А уж я так совру, закачаешься, – обнадёжила старшую сестру младшая. – Давай спать, сестрёнка.

* * *

Собирали Ксюшу в дорогу днём следующего дня. Дали Семёну русских и украинских денег, список и отправили на рынок. Рынок, честно говоря, был далековато, но поэтому и отправили. Прежде всего, Ксюша собрала и уложила в рюкзачок необходимый набор лекарств, шприцы, стетоскоп, тонометр и на всякий случай перевязочный материал с антисептиками. Ольга сунула пару банок мясных консервов из пайка Бориса и пачку макарон.

– А поедешь ты в чём? – вдруг озабоченно спросила Оля, подозрительно посмотрев на Ксюшу.

– Как в чём? В этом, – удивлённо ответила сестра, глядя на себя в большое зеркало старого шифоньера.

А отражение льстило… Было тепло, поэтому молодая женщина была одета в лёгкие летние хорошо облегающие ягодицы и бёдра голубого цвета джинсы. Ну да, чуть поправилась, но это женскую фигурку не портило, скорее наоборот… Стройные ножки заканчивались открытыми босоножками на невысоком каблучке и ярко-красным педикюром на пальчиках. Светлая клетчатая рубашка с коротким рукавом красиво облегала заметную грудь. Правда, верхних две пуговки были расстёгнуты, и была видна пикантного вида родинка на правой стороне груди. Но если это кого-то отвлекает или смущает, можно и застегнуть… одну пуговицу.

– Вот дура… Ну, дура же московская… – зашипела Ольга, с недовольным видом начиная рыться на «мужской» половине шкафа. – Ксюха, ты же практически на фронтовую зону едешь. А она сиськи свои выставила, идиотка. Модель, твою мать! Башка совсем не варит? Там же мужики одни с утра до вечера друг в друга стреляют. Они баб только в госпиталях видят. Там, глядя на фотографии своих жён, онанируют, никого не стесняясь! Нет,