Только непобедимое сердце лосося могло остаться смелым и храбрым до конца этого труднейшего пути. Я услышал журчание рек Ирландии, несущих свои воды к морю, и, уже почти оцепеневший, сделал последнее усилие. Меня поддерживала любовь к Ирландии — и боги рек помогли мне войти в полосу пенного прибоя, и в последнем усилии я покинул море. Я лежал в ласковых водах реки в расщелине скалы, лежал истощенный, трижды умерший, но торжествующий. Я ликовал, я победил!

Глава 10

— Силы вернулись ко мне, теперь я плавал по водам Ирландии, по великим озерам Ирландии, по ее быстрым мутным рекам.

Как приятно было лежать под дюймовым слоем воды, греясь на солнце, или скрываться под тенистым выступом берега. Я смотрел, как над покрытой рябью водой быстрее молнии проносятся маленькие создания. Я любил смотреть на быстрых стрекоз, они так грациозно разворачивались на лету, так легко держали равновесие, как ни одно другое крылатое создание. Я видел, как парят высоко над землей ястребы, высматривая добычу, как они камнем устремляются вниз, но и они не могли поймать короля лососей. Я видел диких котов с холодными глазами, вытянувшихся на суку над водой и готовых схватить своими цепкими когтями и вытащить из воды зазевавшегося речного жителя. Видел я и людей.

Они тоже видели меня. Они стали узнавать и даже искать меня. Они ждали меня у водопадов, через которые я перепрыгивал, как серебристая молния. Они растягивали для меня свои сети, устраивали ловушки, скрывая их под листьями ив. Они красили сети в цвет воды или речной травы — но нос лосося знает разницу между травой и веревкой. Они подвешивали мясо на невидимых веревках, но я знал и о крючках. Они кидали в меня копья и остроги, которые вытягиваются обратно за привязанную к ним веревку.

Много ран получил я от охотившихся на меня людей, много шрамов и рубцов.

Каждое земное животное преследовало меня в водах или по берегам; лающие выдры в черных шкурках с вожделением следовали за мной; дикие коты охотились на меня с берега; ястребы и соколы — все хищники воздуха, летающие высоко, все крылатые убийцы с клювами, острыми, как копье, не раз падали на меня с неба. А люди охотились на меня, перегораживая всю реку. Я не знал ни отдыха, ни даже передышки. Моя жизнь превратилась в постоянное бегство от опасности, которая подстерегала со всех сторон. Жизнь стала бременем и мукой от необходимости быть постоянно начеку. А затем меня поймали.

Глава 11

— Один из рыбаков Кайрилла, короля Ульстера, поймал меня в свою сеть. О, как счастлив он был, когда увидел свою добычу! Он закричал от радости, узрев в своей сети огромного лосося.

Я все еще был в воде, когда он стал осторожно выбирать сеть. Я все еще был в воде, когда он наконец сумел подтащить меня к берегу. Он стал вытаскивать сеть из воды, и моего носа коснулся воздуха, и я отпрянул. Со всей своей силой я нырнул на дно сети, стараясь держаться в воде, моей любимой и ласковой стихии. Я испугался, что могу лишиться своей родной ласковой воды. Но сеть была крепкой, и рыбак все же вытащил меня из воды.

— Успокойся, Король Реки, — сказал мне рыбак, — покорись своей судьбе.

Я был на воздухе, а чувствовал себя так, как будто горел в огне. Воздух обжигал меня, как раскаленный камень. Он бил по моей чешуе и терзал ее. Он ошпаривал мое горло и обваривал меня. Он давил на меня, сжимал меня, казалось, что мои глаза лопнут и вытекут, а голова оторвется от тела. Я чувствовал себя так, словно разбухаю и вот-вот разлечусь на тысячу кусочков.

Свет слепил меня, жар мучил меня, на сухом воздухе я съежился и дышал с трудом; и, когда рыбак вытащил меня из сети и положил на траву, я, огромный лосось, доведенный до отчаяния, повернул свой нос к реке и попытался допрыгнуть, допрыгнуть, допрыгнуть до нее даже под нестерпимым гнетом воздуха. Я знал, что могу подбросить себя только вверх, но не вперед — и все равно я подпрыгивал снова и снова, ибо каждый раз, взлетая в воздух, я мог еще pas увидеть сверкающие на солнце волны, покрытую рябью поверхность воды и кружащиеся водовороты.

— Успокойся, о Король, — снова сказал рыбак. — Отдохни, мой возлюбленный. Забудь свою стихию, родную реку. Забудь илистый берег, забудь песчаное дно, где в зеленоватом мраке танцуют тени, коричневый поток будет петь свои песни уже без тебя.

И пока он нес меня во дворец, он пел песню реки, песню Судьбы, песню смерти, песню, восхваляющую Короля всех Вод.

Меня преподнесли королю, и, когда жена короля увидела меня, она возжелала отведать моего мяса. Меня зажарили на огне — и она съела меня. А когда пришло время, она дала мне новую жизнь, и я был рожден, и я стал ее сыном, сыном короля Кайрилла. Я помню время, когда был еще плодом во чреве, помню темноту и теплоту, свои медленные движения и едва слышные звуки, доносившиеся до меня снаружи. Я помню все, что со мной происходило, с того времени, как меня надели на вертел и до того времени, как я родился. И ничего из этого я не забыл.

— А сейчас, — сказал Финниан, — ты будешь рожден еще раз, ибо я окрещу тебя и ты войдешь в семью Живущего Бога.

Такова история Туана сына Кайрилла.

Никто из живущих не знает, умер ли он в то давно прошедшее время, когда Финниан был настоятелем Мовиля, или же до сих пор бережет свой замок в Ульстере, наблюдая и запоминая все, что происходит во славу Бога и Ирландии.

Детство Финна

Глава 1

Первые уроки боя Финну преподали женщины.

В этом нет ничего удивительного — ведь именно мать-собака первой учит своих щенков драться. Да и вообще женщины, как никто, понимают жизненную необходимость умения вести бой, хотя и уступают мужчинам первенство в практическом применении этого искусства.

Итак, первыми учителями Финна были женщины — женщины-друиды, которых звали Бовалл и Лиа Луахра. „А почему не родная