– Пойду и стащу сама, – поднялась леди Эббот. – Тогда хоть ты успокоишься.

– Минутку…

– Что, милый?

– Он же другую достанет.

– А ты скажи Поллену, чтоб не приносил.

– Как ему объяснить?

– А никак. Этим хороши ваши дворецкие. Им приказывают, и все. Присядь, милый, отдохни. Сейчас вернусь.

Садиться и отдыхать сэр Бакстон не стал, слишком бурные бушевали в нем эмоции, слишком он был возбужден. Он стоял, позвякивая ключами, и звякал, когда вернулся Поллен, гоня перед собой маленькую горничную с метелкой и совком. Под молчаливым надзором дворецкого та вымела обломки крушения и была отослана кивком головы.

Дворецкий собрался последовать за ней, но его задержало покашливание, и он сообразил, что хозяин что-то хочет ему сказать.

– Э… Поллен… – начал сэр Бакстон и умолк, соображая, как бы половчее изложить приказ.

– Э… Поллен… тут такое…

И опять примолк. Он поймал взгляд дворецкого. Взгляд был уважительный, но тем не менее в нем недвусмысленно читалось, что обладатель его будет рад, если эта маленькая сценка пойдет чуть живее. Перед началом обеда дворецкий словно капитан корабля в шторм, ему полагается нести вахту на мостике. Поняв это, сэр Бакстон без дальнейших оттяжек приступил к делу.

– Э, Поллен, леди Бакстон только что вошла в комнату мистера Булпита и унесла его одежду…

– Да, сэр Бакстон?

– Шутка, – разъяснил баронет.

– Вот как, сэр Бакстон?

– Угу. Маленький розыгрыш. Э… э… Долго объяснять, но если мистер Булпит позвонит и попросит другую, не приносите.

– Слушаюсь, сэр Бакстон.

– Испортите шутку, понятно?

– Да, сэр Бакстон.

– Ни под каким видом он не должен получить одежду до моих дальнейших приказаний. Вы поняли?

Дверь закрылась. Сэр Бакстон глубоко вздохнул. С него свалилась огромная тяжесть. Подняв голову, он заглянул в кроссворд, который пыталась решить его жена. Итальянский композитор из девяти букв, начинается на «П», видимо поставил его дорогую девочку в тупик. Взяв карандаш, он твердой рукой вписал «Паллиаччи».

Без взаимной выручки не выжить, полагал сэр Бакстон.

23

Чувства человека, который выходит из ванной вымытый, сияющий, розовый, с песенкой на губах и вдруг обнаруживает, что в его отсутствие чья-то рука умыкнула его одежду, приблизительно сродни чувствам того, кто, прогуливаясь в сумерках по саду, наступает на грабли, ручка которых подскакивает и бьет его по лбу. Тот же шок, то же мимолетное впечатление, будто грянул Судный день.

Войдя в Синюю комнату минут через десять после ухода леди Эббот, Булпит пережил всю гамму этих чувств, тем более горьких, что недавнее воссоединение с зубами убедило его, что теперь он в безопасности. Он мурлыкал «Пенни с небес», приговаривая: «А теперь облачимся в старые добрые штанцы», – когда обнаружил, как ошибся. У судьбы растрачены еще не все снаряды. Обставлена Синяя комната была удобно и уютно: шезлонг, кресла, два стула, комод, симпатичные гравюры XVIII века, небольшой книжный шкаф и письменный стол, полно бумаги и конвертов, но брюк – нет. А также, если уж на то пошло, пиджака, нижнего белья, шейного платка, носков и башмаков. Бесследно исчезла даже шапочка, изначально предназначенная для студентов колледжа. И Булпит, на что уж находчивый и ловкий, капитулировал перед обстоятельствами. Забравшись в постель и скромно укутавшись простыней, он отдался размышлениям.

После некоторого раздумья он поступил, как поступил бы любой гость в деревенском доме, когда в его спальне случается печальное происшествие. Он позвонил, и вскоре появился Поллен.

Беседа их оказалась малоплодотворной.

– Послушайте, – сказал Булпит, – я не могу найти своих вещей.

– Вот как, сэр?

– Не можете ли принести мне другие?

– Нет, сэр.

– Ну что вы, можете, – подбодрил его Булпит. – Пошарьте в доме.

– Нет, сэр. Сэр Бакстон отдал распоряжение не давать вам другой одежды, сэр. Благодарю вас, сэр.

И ушел, оставив Булпита в крайнем недоумении. Тот по-прежнему кутался в простыню, пытаясь раскусить, что это за порядки в усадьбе, когда к нему ворвался сияющий сэр Бакстон. Более приветливого баронета, рассыпающегося в любезностях перед гостем, Синяя комната еще не видывала.

– Привет, Булпит! Откуда это вы возникли? Вроде бы говорили, что в плавучий дом ушли. Подустали от жизни на природе? Не так уж много в вас от цыгана, а? Ха-ха-ха! Рад, рад, что вы передумали, решили воспользоваться моим скромным гостеприимством. Не припомню, правда, чтоб приглашал, но будьте как дома!

Мозги Булпита крутились сейчас в одном направлении.

– Послушайте, Бак! У меня куда-то запропастились все вещи.

– И правда! – жизнерадостно подхватил сэр Бакстон. – Запропастились, а? Нечего надеть, а?

– Этот дворецкий сказал, вы не велели давать мне другой.

– Опять правда. Дорогой мой, к чему вам одежда? Вы уже спать легли. Оставайтесь в постели, хорошенечко выспитесь!

– Так это вы забрали мою одежду?

– Алиса. Ее идея. Она у нас барышня с головой, дорогой мой Булпит. Гордиться должны такой сестрицей! Зачем? А вот зачем: если у вас не будет одежды, не сможете слоняться по дому и совать бумаги молодому Ванрингэму.

– У меня нет бумаг.

– Нет?

– Забыл в гостинице.

– Ах, вот как!

Тон хозяина был настолько скептичным, что Булпит взорвался:

– Вы что, сомневаетесь в моем слове?

– Конечно!

Булпит понял, что таким способом мало чего добьется, и взялся за другой аспект ситуации, сильно занимавший его мысли:

– Сколько же мне еще торчать в этой треклятой комнате?

– Пока я не продам усадьбу.

Челюсть у Булпита отвалилась. За последние дни он насмотрелся на Уолсингфорд Холл, и четкая картина, во всем ее безобразии, отпечаталась на сетчатке его глаз.

– Да на это годы уйдут! Не станете же вы держать меня в заточении несколько лет?

– Хуже, чем Железной Маске, вам не придется, дорогой мой. Однако, по правде говоря, – сэр Бакстон смягчился, – не думаю, чтоб это тянулось так долго. Сделку я надеюсь заключить после обеда.

– А кто покупает?

– Княгиня Дворничек. Фон цу Дворничек, точнее. Мачеха молодого Ванрингэма. Приехала сегодня. Вот почему Алиса считает – а я согласен с ней, – что вам пока лучше побыть – ха-ха! – в дальней кладовке. Ни одной женщине не понравится смотреть, как ее пасынку вручают повестку за нарушение брачных обещаний. Раздосадуется, отвлечется от покупки…

– Нет у меня никаких бумаг! Я же говорил!

– Помню, помню. И впрямь говорили…

Булпит обреченно вздохнул.

– А когда я буду обедать?

– Вам пришлют поднос.

– Вон как? Небось, сырой ростбиф и чуть теплую капустку?

Сэр Бакстон был задет.

– Ничего подобного! Сегодня у нас тушеная курица, – гордо объявил он. – Очень вкусная. Я слышал, как дочка наставляла повара. Наше меню составляет она. Вас ведь Джин сюда привезла?

– Да. Ничего девчушка.

– Мне